CreepyStory

Глава третья.

Весь учебный день Денис Михайлович провёл в пограничном состоянии. Он чувствовал, что теряет контроль над своими эмоциями. Школьники были слишком шумными, педагоги надоедливыми, свет в классах слишком ярким. Учителю стало невыносимо находиться в стенах школы. Сославшись на плохое самочувствие, он отправился домой.

Около подъезда дежурила тётя Люся. Все эти года он не мог заставить себя встретиться с ней взглядом. В глубине души он понимал, что соседка уверена в виновности его сына, а так же он был не уверен в том, что сын не совершал того, в чём его обвинила девочка.

- Видела вашего щегла, - едко произнесла тётя Люся.

- Да, здрасти. Спасибо, - Денис Михайлович поторопился скрыться от соседки в подъезде.

- Нёс какой-то мешок здоровый. Картошку штоль? - не отставала женщина.

- Да, точно. Я ему сказал, что бы отнес в гараж.

- Зачем? Уже весна скоро.

-Тётя Люся, у вас совсем дел никаких нет? - учитель остановился и посмотрел соседке в глаза.

- Полно. Ещё и за вами следить приходится, - заявила она.

- Благодарствую, мы и без вас справимся, - Денис Михайлович забежал в подъезд.

Отдышавшись, он запер за собой входную дверь. Почувствовал, как рубашка прилипла к телу и лоб покрылся потом. Освободившись от верхней одежды, учитель прямиком направился в комнату сына. Ничего необычного, всё как всегда. Денис Михайлович кинулся к письменному столу, к потайному ящику, но тот оказался пуст. Учитель обескураженно схватился руками за голову и прошептал: "Что же это? Не может быть. Я не понимаю." Он потёр подбородок и быстрым шагом отправился к себе в комнату, уселся за свой стол и открыл ноутбук. Появился рабочий стол, и он запустил браузер, вбил новости, пролистал ленту. "Не то. Как же там было?" - сквозь зубы процедил Денис Михайлович. Он направил курсор на поисковую строку и набрал "Пропала девочка в Калужской области". Появилось целая вереница новостных заголовков. Учитель открывал ссылки одну за другой, он помнил информацию о каждой девочке. Их было пятеро за последние два года. Все девочки были светловолосые, возраст от восьми до одиннадцати лет и все пропали в Калужской области, точнее, все жили в соседних сёлах, совсем рядом от их городка. Денис Михайлович сглотнул слюну, почувствовал как в горле пересохло. Открывая каждое фото пропавшей девочки, он уловил, что все они похожи на девчушку, которая обвиняла Степана пять лет назад. Никого из них не нашли. Но тут учителю бросилась в глаза одна деталь, на какой-то из огромного количества просмотренных им фотографий девочки, были сережки-гвоздики с голубыми камешками. В статье было указано её имя - Кузьмина Алиса Петровна. Миниатюрная девчушка смотрела с экрана монитора на Дениса Михайловича. Он почувствовал как слеза с его щеки упала ему на руку. Вытер лицо, закрыл все вкладки браузера. Послышался звук открывающейся входной двери.

- Пап?! Ты что заболел? Почему ты не на занятиях? - голос дочери выдернул учителя из своих мыслей.

- Нет. Я эээ...давление подскочило. Ничего страшного. Сегодня дома отдохну, - учитель старался скрыть волнение спокойным тоном.

- А, ясно. Я сейчас к Полине пойду. Мы с ночёвкой хотим остаться у неё. Ты не против? Родаки у неё дома, будут за нами следить. Если хочешь, можешь им позвонить, - слышался шум из комнаты Алины, девушка собирала все необходимое с собой.

- Да, иди. Только позвони мне вечером, чтобы я не волновался, - его обрадовало, что дочь собирается уйти к подруге.

- Пап, ты - супер.

Учитель после ухода дочери набрал сыну, но, как и ожидалось, услышал длинные гудки и ничего больше. Денис Михайлович вернулся в комнату Стёпы, начал открывать остальные ящики стола, перебирать вещи в шкафу, залез под матрац. Ничего. Ещё раз посмотрел на шкаф и стал разглядывать клетчатые рубашки сына, уголок одной из них ему показался слишком темным. Он вытащил рубашку, положил её на кровать и начал внимательно осматривать бурую кляксу. Учителю не удалось понять происхождение этого пятна. Оно было похоже на то пятно, которое было у него , когда он в детстве разбивал коленки, на то пятно , которое появилось у него на рубашке, когда он неаккуратно резал салат, на то пятно... Чудовищная мысль осенила Дениса Михайловича, он отпрянул от рубашки и почувствовал, как рвотная масса стремится на выход. Он побежал в уборную. Закончив извергать из себя обед, услышал как отрылась входная дверь. Учитель затих, сам того не осознавая.

- Есть кто? - раздался голос Степана.

- Кх, да. Я в туалете, - хриплым голосом сказал Денис Михайлович.

- А Алинка?

- К подруге ушла с ночевкой. Ты где был? - спросил отец у сына, выходя в прихожую.

- Я? Я в универ бегал. Надо было, - Стёпа напряжённо слушал Дениса Михайловича.

- А что ты за мешок нёс?

- Мешок? Какой еще мешок? Не было у меня никакого мешка.

- Соседка спросила меня об этом. Вот я и удивился, - учитель говорил мягко, без нажима.

- Она больная на голову. Показалось, наверное, ей, - парень поторопился скрыться у себя.

- Подожди, я ... - отец увидел взгляд сына. Это не был тот взгляд, который он знал. Это были чьи-то незнакомые глаза. Денис Михайлович оторопел.

- У тебя всё? - грубо и безапелляционно спросил Степан.

- Да, пожалуй, - дверь комнаты закрылась. Учитель ещё несколько секунд простоял молча, в растерянности.

Лёжа в кровати Денис Михайлович прислушивался к шорохам в квартире. Стояла звенящая тишина. Она давила сильнее, чем любой, самый сильный грохот. Учитель изнемогал от напряжения, от усталости и жажды, но идти на кухню не мог. Он боялся спугнуть Стёпу. Послышались шаги, казалось, будто кто-то крадется, Денис Михайлович услышал, как дверь в его комнату открылась. Он замер, чувствуя как течет пот по вискам. Время остановилось. Звук шагов в сторону входной двери, слышно как сын одевает верхнюю одежду, ботинки, поворачивает ключ в двери. Учитель сел на кровать, спешно начал натягивать на себя первое, что попалось ему под руку, выглянул в коридор. Никого. Поторопился выскочить на лестничную площадку и услышал как металлическая дверь подъезда захлопнулась. Стремглав, он помчался по лестнице и выбежал вслед за сыном на ночную улицу.

Под фонарями Денис Михайлович разглядел фигуру Стёпы. Тот спешно шагал в сторону гаражей, учитель последовал за ним. Выглянув из-за угла гаражного кооператива, отец увидел, как Стёпка отворяет ворота его гаража. Денис Михайлович давно отдал сыну единственный ключ, так как Степан складировал заготовки, овощи, велики и тому подобное, что скапливают миллионы семей у себя в гаражах. После того как сын закрыл за собой ворота, Денис Михайлович неуверенным шагом приблизился и начал подслушивать, что же твориться в гараже. Как бы он не старался, он никак не мог ничего расслышать. Ему оставалось только вернуться домой и ждать, когда появится возможность взять ключ и проникнуть в гараж.

Продолжение следует...

-- Вальдемар! – Карл побагровел от злобы. – Мы оба знаем, что не в этом дело! Ты живёшь по указке Камила! Он тебя поработил тем лекарством! Ты его раб! Ты утратил собственное достоинство! И свою волю! Ты не властен над собою!

Вальд тут же сжался.

-- Но знай! – продолжал Карл. – Я пришёл сюда не для ссоры с тобой, брат! Я всё ещё помню, каким ты был и какой ты есть на самом деле.

-- Я изменился. За эти полтора года случилось многое...

-- Помнишь, как мы вместе мечтали стать рыцарями в Святой Гвардии, как мечтали уничтожать нечисть, вампиров?.. Так же, как это делали наши предки!... Я пришёл помочь тебе! Вызволить тебя из плена. Поехали с нами! Править в Заречье!

-- Не могу, Карл! – ответил Вальд. – Я служу Камилу потому, что действительно благодарен ему за своё спасение…

-- Чушь! – воскликнул Карл. – Это всё – чушь! Ты раб лечебного снадобья! Это оно говорит за тебя! А я прекрасно понимаю, в чем корень зла. Во всём виноват Камил Миробоич!

-- Попридержи язык! – крикнул Камил. – Ты бредишь, Карл! У Вальдемара здесь новая жизнь и вам, остальным Нойманнам, пора бы с этим уже давно смириться! Он не игрушка, которая должна жить согласно вашим ожиданиям. Он теперь – свободный человек.

-- Свободный?... Помнишь ты говорил про «временные побочные эффекты лекарств»? – не унимался Карл. – Уже два года мой брат порабощён тобой! Ты используешь Вальда для своего блага! Ты подло наживаешься на нашем имени!

-- Ты всё переворачиваешь вверх ногами, Карл! Следи за своими словами! – ответил Камил.

-- Ты – лжец! – воскликнул младший Нойманн. – Я два года слушал твою ложь! И я устал её слушать!.. Вальд не завязал с зельем до сих пор! А ты же обещал постепенно уменьшать дозировку снадобья! Ты так сказал когда-то давно! И что?! Пусть переждёт два месяца и всё пройдёт! — вспомнил Карл стародавнюю сказку Камила. – Мы закуём его в цепи! Подождём до осени! И тогда Вальд вернётся! И тогда мы увидим, на чьей он будет стороне! Но ты ведь не сделаешь этого! Потому что Вальд нужен тебе в рабах!

-- Последнее предупреждение, Карл! – сказал Камил. Ему надоедало слушать оскорбления и опасную правду в свой адрес. – Я не хочу ссориться с Нойманнами! И не хочу конфликта. Но твои слова очень не осторожны. Мне не нравится, как ты себя ведёшь.

— Ты поработил и свою Лизу! — возмущался Карл. Его было не остановить. Камил осознал, к чему клонит младший Нойманн. Он оскорбляет и разоблачает его прилюдно с одной целью – вызов на дуэль… -- Ты обманул девочку, в которую был безответно влюблён! И поработил её своими «лекарственными снадобьями»! Прекрати свою старую месть!

-- Ты говоришь очень много слов, не имеющих оснований! Ты клевещешь! Но с какой целью, Карл? – спросил Камил. – Ты так сильно хочешь войны со мной?!

-- Карл, угомонись уже! – сказал Вальдемар.

-- Я два года терпел! – ответил ему младший брат. – Два года слушал лживые истории о том, что Камил пытается тебе помочь. И моё терпение лопнуло после того, как я услышал весть о том, что ты, Вальд, женился на какой-то старухе! И знаешь от кого я услышал эту весть?! От прохожих на улице!! Я сразу понял, в чём дело! Камил вздумал укрыть всё это в тайне, чтобы никто…

Вальдемар вдруг запрыгнул прямо на стену, встал между двумя зубцами. Неужели старший Нойманн хочет спрыгнуть со стены, а потом бежать со своей роднёй? Камил сильно этому удивился, но вспомнил. В последнее время ведь Вальдемар набрасывался на колбочки без былого рвения, оставлял их на потом, обрёл много самообладания перед своей зависимостью…

Но Вальдемар не стал прыгать вниз. Вместо этого он стянул свои штаны.

И вывалил наружу своё новое достоинство.

Пусть и покрытое швами, пусть и немного странно выглядящее… Но всё же достоинство.

-- Заткнись, Карл! – крикнул Вальд. – Если наши слова на тебя, тупицу, не действуют, то смотри сюда! Прямо сюда, Карл! Видишь?! Видишь, а?! Это мои новые яйца и член! Камил, которого ты так прилюдно оскорбляешь и хулишь – вернул мне не только жизнь после дуэли! Он ещё и залатал мои раны! Камил полностью излечил меня от увечий! За это я ему благодарен… Чего вытаращили свои глаза? Дурачьё!! Вы мыслите только своей честью, совсем не задействуя ум! Пришли сюда вы для чего?! Чтобы развязать с Камилом вражду или вовсе войну?! Идиоты! И пока вы занимались планами своей «мести» -- я здесь денно и нощно трудился на благо рода Нойманнов! Я поженился на баронессе Велене Дубек! И территории её будут принадлежать роду Нойманнов потому, что старухе уже немного осталось – я захватил целое баронство без войны! Я воевал с разбойниками, очищая и наши будущие владения! И добывая себе военную славу и опыт! А ещё я заделал ребёнка с баронессой! И скоро у Нойманнов родится новый наследник, который продолжит линию! А что делали всё это время вы?! Точили свои зубы на Миробоичей и помышляли, какие бы слова попоганей сказать у стен!? Позорище!

Карл стоял совершенно ошарашенный подобным напором. У Мейнарда и вовсе отвисла челюсть. Он-то, судя по всему, понимал Вальда, он с парнишкой уже беседовал прошлой осенью, поэтому до последнего отговаривал Карла ехать сюда с угрозами.

-- А теперь проси у Камила прощения! – крикнул Вальд, упрятав достоинство обратно в штаны. -- Которого ты, Карл, публично оклеветал! Это – самый громкий позор семьи Нойманнов, если ты не возьмёшь все свои гнусные слова обратно! Ты развяжешь войну или уж точно неприязнь с тем, кто является самым лучшим и надёжным союзником нашей семьи!? Миробоичи – это путь Нойманнов к союзничеству с Горной Далью! Чем ты вообще думал, Карл, когда раскрывал свой рот сейчас? Здесь, под стенами замка Миробоичей? Я всегда думал, что ты умный, хитрый и сдержанный! Но ты – слепец и дурак! Совершенно недальновидный!

Хорош. Очень хорош. Камил бы и в жизни не додумался всё вывернуть в таком вот ключе. Он бы вместо этого бросил Карлу вызов на дуэль, в которой, скорее всего, потерпел бы поражение. Возможно, даже погиб бы.

Хотелось смеяться и хлопать в ладоши, аплодировать находчивости Вальдемара.

-- Слушай, Карл, -- к младшему Нойманну поближе подъехал Мейнард и теперь негромко говорил тому, почти на ухо. – Камил Миробоич поступил очень по-христиански. Он простил предательство Вальда… полностью простил. Он и спас его. И вернул ему… то самое, из-за чего ваш отец Хартвиг хотел вычеркнуть его из линии наследования… Все эти злодеяния… вовсе не выглядят, как злодеяния. Может потому, что они ими и не являются? Конечно, с нашей стороны это могло показаться так, будто безродный регент, даже не барон, похитил нашего бедного мальчика, отвлёк от учёбы, от управления и так далее… Но на самом деле мы привыкли ожидать от людей только зло, поэтому вы и подумали плохо. А ведь на деле получается, что… И в таком свете ваши нападки… очень дурны.

Карл был совершенно ошарашен услышанным от своего брата. Он не верил своим глазам. И ушам. Поэтому он пытался осознать всё.

Ему было совершенно нечего возразить.

-- Чего стоишь, как болван?! – спросил Вальдемар и слез со стены обратно. – Проси прощения! Пока не поздно! Я не позволю кому-либо оскорблять Камила! Он – самый ценный союзник Нойманнов! А я -- его рыцарь! Вы пришли сюда со злыми намерениями! Что теперь подумает о моей семье Камил? Подумает, что Нойманны – это сборище гневливых болванов, прости Господи?..

Карл кивнул. От услышанного он поник. Покраснел от стыда. Захотел провалиться сквозь землю.

-- Что ж… -- сказал он. – Похоже… Похоже я был не прав… Я не знал, что у тебя, Вальд, будет ребёнок… И что… что… что всё совсем не так, как я себе вообразил. Да. Я был определённо не прав, эх. Но я и не знал всего этого. Я видел другую сторону… Видел, как ты впал в зависимость от Камила… И расценил это… как зло.

-- Лекарства и вправду вызывают привыкание, -- сказал Вальд. -- Без них сложно обходиться. Но такова цена за жизнь. Помнишь, меня не могли спасти лекари Башен Знания! Кто бы вообще тогда смог?!

Карл слез с лошади. Он преклонил колено.

-- Камил Миробоич! – сказал он. – Я прошу у тебя прощения за все слова, которые сказал против тебя! И я очень надеюсь, что… Что ты окажешься милосердным. И что простишь. Я раскаиваюсь. Всем своим сердцем.

-- Вставай на ноги, Карл, брось! – ответил Камил, однако едва сдержав смешок. – Я не держу на тебя зла! Ты многого не знал потому, что мы с Вальдом в последнее время были очень заняты делами и у него не оставалось времени на переписку…

-- Оставалось! – возразил Вальд. – Я же отправлял письмо! Но, видно, Карл уже оказался тогда за пределами Ветрограда. И письма не увидел.

-- Ну вот! – сказал Камил. – Между нами всеми просто произошло недопонимание! Такое случается между людьми сплошь и рядом! Нам повезло ещё, что мы решили поговорить, прежде чем наделать глупостей…. Мямля!! – крикнул Камил. -- Открывай ворота!... Карл! Проходите в замок! Мы всё обговорим в более дружелюбной обстановке. Чтобы уж точно навеки разрушить все камни преткновения между Нойманнами и Миробоичами! Да устроим пир!

Карл поднялся. Он обернулся, посмотрев на Мейнарда. И тот кивнул. Тогда всадники тронулись с места и вошли в замок.

Камил тут же распорядился, чтобы служанки принялись готовить еду, чтобы конюхи позаботились о лошадях гостей, а рабочие – истопили бани и достали из погребов лучшее вино.

-- Готовьте самые уютные опочивальни! – говорил Камил служанкам. – С Нойманнов пылинки стряхивайте! Это самые важные гости, каких только можно придумать. Они должны хорошо отдохнуть после долгой дороги!

Как же хорошо, что трупные запахи выветрились, подумал Камил. Хорошо, что он не перенёс охоту на разбойников чуть позднее – тогда бы рыцари учуяли вонь. С другой стороны, Святая Гвардия уже более сотни лет не сталкивалась с некромантами. Они бы даже ничего между собой не увязали. Эти ребята не бились с нежитью – зато умело чесали языком о том, какие они потомственные истребители нечисти…

Карл уже больше года не виделся со своим старшим братом. Карл и Вальд обнялись сразу же, как встретились за воротами.

-- Я скучал, брат! – сказал младший, дрогнув голосом и тут же устыдившись этого.

-- Я тоже, Карл. Мне тебя не хватало рядом. Прости, если заставил тебя волноваться. Всё это недопонимание – из-за меня. Я не думал, что вызову настолько бурную реакцию…

-- Мы же волнуемся за тебя, потому что ты любимчик… Отец в бешенстве, -- сказал Карл. – Но, видно, всё обойдётся. Я ему всё объясню, когда прибуду в Кратен.

-- Я и сам напишу ему письмо!

Камил подошёл к Карлу. И протянул ладонь.

-- Я тебе тоже благодарен, Карл, -- сказал он. – Ведь и ты мне спас жизнь, когда сказал Вальду перед дуэлью не убивать меня.

-- А я уже и позабыл об этом… -- Карл ответил рукопожатием.

Камил провёл гостей за стол в гридницу. За собой он привёл пару самых крепких дружинников – на всякий случай. Железяку оставил в коридоре, подальше от глаз «святош». Камил привёл к столу и Хельга Крюковича, тут же представив его знатным гостям. Пусть Нойманны видят, что Камил собирает вокруг себя знатных людей.

Благо, Жанна в тот день не успела ещё напиться. И встретила гостей, выразив неподдельную радость новому знакомству – Камилу даже показалось, что вдова как-то особенно часто улыбалась Карлу. Этот факт почему-то задел его. И вовсе не потому, что Жанна таким образом предавала умершего Есения… Это что, ревность?

– Столько всего прошло, -- сказал Камил. – Я уже и сам забыл, что происходило в Башнях Знания. Это было будто в прошлой жизни… А ведь сейчас, Карл, и ты вступишь в дела политические. Уже есть планы?

-- Отец сделает меня наместником на наших новых землях в Заречье, -- ответил Карл. – Буду управлять ими, пока отец выполняет свои магистерские обязанности в Кратене… На самом деле, волнительно.

-- Понимаю! – сказал Камил. – Но это быстро пройдёт. Суета поглощает почти сразу. Я вот уже больше года управляю своими землями. Прекрасная работёнка я скажу. Видеть, как благодаря твоим действиям жизни людей вокруг становятся чуточку лучше.

-- А что с Евой? – спросил Вальдемар. – Ты не женишься на ней?

Карл опустил взгляд после этого вопроса.

-- Ева осталась в Ветрограде. Мы с ней больше не пара…

-- Это ещё почему так? Вы же были не разлей вода. Я думал, что вы поженитесь…

-- Отец не дал своего благословления, -- ответил Карл. – Да и вообще – глупая была затея изначально. Я знал, что так оно и будет. Отец мне приготовил иную девицу. Родом из Святого Престола.

-- Баронессу? Королеву? – спросил Вальд.

-- Эх, ни то и не другое! -- ещё сильнее поник Карл. – Старшую дочь одного из баронов.

-- Но ведь это никуда не годится, -- возмутился Вальдемар. – Получается, и не по любви – и без особой выгоды! Дурость! Вот именно поэтому я и сбежал тогда из Ветрограда! Потому что понимал, что наш отец – самодур и жизни мне свободной не даст!... Ну вот в чём выгода от этого брака? Может я чего не понимаю…

-- У отца с тем бароном хорошая дружба.

-- Так вот кто выгоду получает – не мы!... Вот пусть сам отец и женится на том бароне! – прыснул Вальд.

-- Вальдемар, ты неуважительно высказываешься в сторону Хартвига Нойманна, -- Мейнард вмешался в разговор. – Я понимаю, что ты недоволен, но… отец таким образом проявляет о вас заботу. А разум всегда важней огня страстей. Ибо он от Бога, тогда как страсти – от дьявола. Хартвиг расчётлив и умён. Он не станет совершать не выгодных вашей семье поступков. Да и браки по расчёту всегда счастливей… В них нет иллюзий.

-- А я вот совместил приятное с полезным, -- сказал Вальд. – Поженился на баронессе по любви… Вы не смотрите, что она старая. Она очень умна! И красива своей душой. Кроме того, она почти невинна, что редкость для женщин. Почти монахиня. Отцу бы понравилась, но свадьбу он всё равно не одобрил бы – для него слишком важно, что о нём подумают другие люди.

-- А ведь в Башнях за тобой увивались младшенькие, -- сказал Карл. – Я и не припомню, чтобы ты когда-то стремился за старшими девицами.

-- Потому девиц у меня было и много. А не одна. Потому что все были тупы, как пробки. А Велена – она совершенно другая. У неё есть душа.

Как запел ! подумал Камил. Совсем недавно Вальд изнывал, что не хочет больше видеть Велену. Набивается на несколько колбочек. А может просто не хочет, чтобы Камила разоблачили. Ведь тогда Вальд останется совсем без «слёз радости», без смысла своей жизни. Ещё неясно для кого та перепалка у ворот была напряжённей: для Камила или для Вальдемара.

Служанки принесли ко столу еду. Беседа с гостями тянулась вполне приемлемо, больше без выпадок и уколов, вполне себе на мирной ноте. Карл не пытался никого обвинять. А сделался скромным и даже немного грустным. Пристыдился своих поступков. Всё-таки Вальд молодец! Умеет переубеждать.

Камил, как бы невзначай, упомянул о заключённом им баронском союзе. Об успешной войне с разбойниками, которую сам спланировал и провёл. Всё это должно было произвести на гостей впечатление. Они должны понимать, что союз с Миробоичами очень важен и ценен.

Рыцари не налегали на вино – пили умеренно. И хорошо. Камил не любил пьянства, особенно после свадьбы, на которой гости подрались между собой, едва ли не устроив дуэль.

Когда Карл немного выпил и расслабился, то даже признался, что серьёзно готовился к поединку с Камилом. Для этого он научился владеть алебардой – потому что помнил хитрости Миробоича. После этих слов он посетовал на свою привычку рассказывать всю правду друзьям, хоть и старым.

-- Моя слабость… Но, эх, как же я рад, что не успел натворить глупостей! -- сказал Карл. -- Это было бы ужасно в любом исходе. Я бы всё испортил.

-- А теперь мы будем союзничать, -- ответил Камил, подняв бокал. – И оказывать друг другу помощь. Я бы с удовольствием наладил торговлю с вашими землями. К тому же, они не так уж и далеко! Заречье – это же всего лишь за Лунным Герцогством. Две-три недели пути на юг вдоль Хребтов.

-- Да, Карл! – поддержал его Вальд. – Мы найдём взаимовыгодные точки соприкосновения!

-- Было бы здорово, -- сказал Карл. – Но я пока не посвящён. И не разбираюсь в делах управленческих. Как приеду в Заречье… мы что-нибудь обязательно придумаем.

Мейнард затеял разговор с Хельгом Крюковичем. Как выяснилось, Мейнард когда-то имел дело с Крюковичами – и ему было интересно, почему Хельг покинул родную обитель и почему не примкнул к родственникам после распада Царства. Ответ вызвал у Мейнарда уважение.

-- Быть верным своим принципам до конца – это признак сильной воли, -- сказал командир. – А пережить гибель своих товарищей… Это очень тяжело. У вас характер рыцаря, несмотря на то, что жизнь при дворе для вас тягостна.

-- Хельг не просто рыцарь, -- сказал Камил. – Он стоит сотни рыцарей. Он – талантливый следопыт. Благодаря ему мы выследили разбойников и выдворили их за пределы княжества. И Вальдемар и Хельг – отличные воины!

-- А что же за «наёмники» у вас были? – спросил Мейнард. – Уж не посоветуете нам их предводителя? В грядущих войнах они бы нам очень пригодились.

-- Максимилиан Чёрный, -- на ходу выдумал Камил. Не говорить же «святоше» о том, что «наёмники» -- это его тайная дружина, состоящая из мертвецов и находящаяся сейчас прямиком под их светлейшими ногами, в темнейших подземельях. – Именитый кондотьер из Королевства. Может, слыхали о таком.

-- Не слыхал… -- задумался Мейнард. – Хоть и знавал много кондотьеров из Королевства. Нам не раз приходилось с ними сталкиваться во время войн за Южное Герцогство… Отличные бойцы. Нигде лучших наёмников, чем в Королевстве, не сыскать на всём свете. Наверное, на них пригодилось всё золото, которое мы принесли вам в подарок осенью?

-- Не то слово, -- кивнул Камил. – Профессионалы нынче очень дороги. Но жизни моих людей – дороже.

Между Карлом и Хельгом разгорелся живой разговор. Камил заметил это когда оторвался от любопытных рассказов Мейнарда о необычных способах войны в горах Южного Герцогства.

С чего бы им разболтаться? Особенно Ворону – главному молчуну всей Горной Дали? Но оказалось, что Карлу разговоры об охоте пришлись по душе. Вот Ворон теперь и трещал без умолку, с удовольствием отвечая на вопросы светловолосого юноши, которые показались ему довольно необычными и интересными. А Карл внимательно слушал и радовался. Казалось, даже забыл о своей печали. Он сказал, что и сам хотел бы охотиться. Особенно на чудовищ, появлявшихся в лесах и на полях битв. Карл прочёл много священных легенд о своих древних предках, сражавшихся с легионами вампиров, с толпами нежити. И мечтал сделаться таким же именитым истребителем. А Хельг рассказывал, как лучше всего сражаться с такими чудищами, как заманивать их в ловушки – ему во время походов Святомира доводилось не раз сталкиваться с «призраками войны». С ними, рассказывал он, биться было особенно интересно.

Бывает же, что некоторые люди не могут сдружиться даже пытаясь сделать это изо всех сил. В то время, как некоторые находят общий язык совершенно легко. Даже несмотря на разницу в своих характерах и возрастах. И дружеский разговор заводится между такими людьми легко и весело.

Будто сама судьба сводит их вместе. Не иначе.

Карл и Хельг не закончили свои беседы даже после завершения пира, когда все разошлись. Бродили по замку. И что-то обсуждали. Хотелось бы Камилу проследить за ними, подслушать разговоры. Но ведь зоркий Хельг легко заметит такую выходку. И точно не оценит.

После пира Камил поблагодарил Вальдемара. И отдал тому сразу пять колбочек.

-- Только я не знаю, стоит ли пить так много сразу, -- сказал Камил.

-- Не буду. Обойдусь тремя, -- ответил Вальд. И тут же опустошил три колбочки. Он очень утомился за этот день. Перенервничал.

-- С ума сойти… -- только и сказал он.

-- Не то слово. Я очень тебе благодарен, Вальд. После такого твоего поступка я, поверь мне, в обиде тебя не оставлю.

-- Вот и славно, -- сказал Вальд. Вскоре «слёзы радости» пришли в действие. И он ушёл в свою опочивальню. Наслаждаться бушующими потоками вполне заслуженной эйфории.

Темнело. Горная ночь наступала всегда быстро и неожиданно.

Камил, как обычно, прогуливался перед сном по саду, глядя на далёкие звëзды. Он размышлял, какую же загадку они в себе несут на самом деле. Что есть звëзды? Правы ли астрологи в том, что эти небесные светила своим местоположением способны предсказывать будущее?

Ни в одном тайном трактате об Изнанке на эти вопросы ответов не имелось. И где же эта Изнанка находится? Может, где-то далеко-далеко – как раз за этими самыми звёздами? Может это она и светит в прорехи-звёзды, сквозь чёрное покрывало ночи?..

А между тем на Луне виднелись горы, океаны. Некоторые особенно отважные астрономы из Башен, что не боялись костров, противореча Библии, заявляли о том, что и на Луне могли жить люди, немного иные, чем мы. Был бы только способ туда добраться и выяснить всю правду...

Спину пронзила чертовски сильная боль. Камил ахнул. Но вместо этого получился хрип. Дышать стало тяжело. Знакомое чувство -- в прошлом он уже испытал подобное, когда Вальдемар пронзил его мечом под рёбра, пробив лёгкие.

Перед тем как рухнуть на землю от боли, Камил разглядел торчащий из груди окровавленный наконечник стрелы.

Стрелы, вошедшей в спину и пробившей его насквозь.

***

А спонсорам сегодняшней главы выражаю благодарность!)

Илья Витальевич 2500р Ответ: Спасиб за жирнючий дон)

Виктор Ш. 1600р «На тот самый контент в темнейшем)» Ответ: не, с порнухой надо завязывать) слишком много её и так, Камил ебётся чуть ли не в каждой главке

Дмитрий Михайлович 1000р «Когда скажешь, почему слёзы не действуют?» Ответ: Чутка позже, пока не время+Камил не догадывается ещё и не бомбит в эту тему

Константин Викторович 300р (в пояснение к комменту «Я психиатр и доволен героями Темнейшего») «В смысле, Камил верно описанный психотип. Темнейший — отлично продуманная сага» Ответ: спасиб!) Очень лестно слышать

Мария Р. 200р «Ты - талантище, жги!» Ответ: Спасиб ^_^

***

На вдохновение:

Сберы 4276 6735 5880 1026

Мой паблик ВК: https://vk.com/emir_radriges

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

Ранним утром Харитон Ильич пришёл в себя, но был очень слаб. И оттого медсестра не хотела пускать Лену к нему в палату, но, услышав её голос у двери, Харитон Ильич сам настоял, чтобы девушку впустили.

- Ничего не хочешь мне рассказать? - тихо спросил он. В руках участковый держал телефон, просматривал утренние новости.

Он включил видео, и Лена вместе с ним смотрела, как на экране смартфона ведущая городского новостного канала с чувством рассказывает о массовых убийствах людей и полицейских в спальном районе, в многоэтажке на улице Ломоносова. Преступниками оказались неизвестные мужчина и молодая женщина, а в остальном детали уточняются, ведётся следствие.

- Хочу, - твёрдо ответила Лена, не в силах больше держать в себе страшную правду, чувствуя, что иначе точно сойдёт с ума.

Харитон Ильич выключил смартфон и принялся слушать.

- Тебе надо срочно уехать. Следователи не отстанут, и, раз твои родители мертвы и пойти тебе не к кому, отправят как несовершеннолетнюю, в детдом, - высказал свои доводы участковый, одновременно пытаясь привести свои мысли в порядок, ибо безумная, дикая история Лены не раз во время её краткого рассказа прошлась холодком по его позвоночнику.

И как бы Харитон Ильич ни противился чутью, как бы ни хотел поддаться рациональным доводам разума, он не мог этого сделать. Слишком многое видел сам.

К тому же Лена не выглядела сумасшедшей. И зачем ей такой фантастический кошмар про сестру нарочно придумывать и рассказывать ему? Не было у нее на то мотивов, да и сам участковый при встрече с блондином на собственной шкуре столкнулся с его сверхъестественной физической силой, чтобы сразу частично поверить Лене.

А сейчас ясно одно: девушку надо спасать, и пусть его разум потом вопит, сколько влезет, о том, что он спятил и сопротивляется правде.

Вздохнув, Харитон Ильич попросил её взять с тумбочки ключи от его квартиры. После назвал свой адрес и объяснил, что Лене делать, подумав, что пусть его мама в деревне и не обрадуется такой внезапной гостье, но, зная её добродушный характер, был уверен, что она точно не выгонит девочку вон.

- Спасибо вам, - ответила Лена.

Её глаза блестели от слёз, а нос покраснел. Она взяла Харитона Ильича за руку и крепко сжала, а затем ушла. Понимала, что надо торопиться.

Через пару часов участковый знал наверняка, что поступил правильно.

Новости об убийствах вещали по всем каналам. Больницу осаждали репортеры, и персонал заметно нервничал.

Как оказалось, из столицы немедленно приехал знакомый следователь, его недруг. Из тех, кто будет копать до последнего и не отвяжется, пока не удовлетворит нужным результатом вышестоящее начальство.

Хорошо, что Харитон Ильич до его приезда успел обмозговать, какую именно версию событий он помнит и что ему следует говорить.

А ещё, позднее встретившись с цепким, холодным взглядом приехавшего из столицы следователя, понял: сейчас лучше подольше оставаться больным.

Харитона Ильича за время больничного часто навещали коллеги как по делу, так и нанося дружеские визиты. Из разговоров с ними он и узнал по большому дружескому секрету, что тело блондина бесследно исчезло из морга. А девушку, внешне походившую как две капли воды на близнеца покойной Марины Одинцовой, таки признали, согласно экспертизе, оной. Даже провели эксгумацию на кладбище, как выяснилось, пустой могилы.

Странности делу солидно добавляло, что тело воскресшей Марины вскоре по неизвестным причинам полностью разложилось до костей.

Родителей Одинцовой, как определили специалисты, убил неизвестный науке токсин, и их в целях предосторожности кремировали.

Лену Одинцову пока что считали пропавшей без вести и, конечно же, вели поиски. Весь город вместе с мэром из-за этого беспрецедентного случая насилия стоял на ушах.

В новостях поговаривали о возможном введении комендантского часа. А ещё, как сказали через неделю участковому коллеги по работе (и эту информацию в прессе не оглашали), на окраине города, в лесном массиве, случайно нашли брошенную красную фуру, с окнами водительской кабины, заклеенными тёмной, защищающей от солнца плёнкой.

Увы, ни отпечатков, ни каких-либо вещей, дававших зацепки о водителе, не нашли. А номера фуры, к досаде следствия, были зарегистрированы на липовую организацию.

Выписавшись из больницы, Харитон Ильич сразу поехал к себе и, изрядно повозившись в пыли, забрал свой ключ от квартиры из батареи под лестницей в подъезде, как и было оговорено с девушкой ранее.

Лена из загашника – денег в жестяной банке на кухне, взяла немного, лишь на дорогу. Записок и никаких следов своего присутствия в квартире, как и просил участковый, не оставляла.

Едва мужчина поставил чайник, как явился следователь, недруг из столицы. Харитон Ильич спокойно заварил чаю на двоих и вежливо предложил коньяка, но гость отказался.

Затем он приготовился к долгой беседе.

Так оно и вышло. Следователь упорно допрашивал его два с половиной часа. То и дело угрожал большими проблемами и начальством, а также, как минимум, увольнением. Всё это было, к слову, если Харитон Ильич что-то недоговаривает.

Следователь добавил, что позднее будет хуже, когда сокрытое обязательно всплывёт – здесь следователь-недруг особо выделил свои слова многозначительным тоном, устрашая последующим арестом.

Но участковый стоял на своём, настаивая, что вообще плохо помнит последовательность событий ещё с потери сознания в лифте. И он не уверен, что Лена Одинцова вообще оттуда выбралась.

- Так, сука, за дурака меня держишь! - рявкнул следователь, встал со стула и грозно посмотрел на сидевшего за столом участкового. - Я знаю наверняка, со слов водителя скорой помощи, что Одинцова поехала в больницу. Затем она исчезла.

- И что? Я к этому-то как причастен? - спокойно сказал Харитон Ильич и отпил глоток остывшего чая.

Следователь резко выдохнул и сел обратно.

- Действительно. Или я в тебе ошибся, или ты, на хрен, кремень непрошибаемый, - сдавшись, пробормотал он и попросил налить коньяка.

Полгода спустя Харитон Ильич уволился, сославшись на состояние здоровья, пошатнувшееся после травмы головы. Но здесь он сильно приукрашивал. Хотя коллегам и своему врачу участковый часто жаловался на головные боли, укладывающиеся в специфику диагноза, поставленного больничным невропатологом. А лекарства, прописанные врачом, пил постоянно для пущего эффекта сострадания и убеждения коллег, хотя на самом деле выбрасывал их, затем наполнял флаконы витаминами, безвредными и похожими по внешнему виду на таблетки.

Затем участковый уехал к матери, в далёкую, в Тамбовской области, деревню.

Лену Одинцову, в фуфайке, во дворе, за требующим покраски забором, Харитон Ильич сначала не узнал.

Она резво чистила мартовский снег возле маленькой избы. На голове девушки шапка-ушанка, на ногах валенки с галошами поверх оных. Румяная от работы и, кажется, даже подросла, зато глаза Лены – такие знакомые, голубые, на милом, нежном девичьем личике сияли на солнце.

Она как его заметила и взглядом встретилась, то лопату бросила, крикнула:

- Харитон Ильич! - и побежала открывать калитку и обнимать.

- Ну, привет, Одинцова. Смотрю, обжилась.

- Галина Фёдоровна – золото. Приняла меня, как родную дочку.

Дверь хаты открылась, на крыльцо вышла статная и моложавая мать Харитона Ильича.

- А я только что тебя вспоминала, сына. Чай заварила, пирог с грибами испекла. Как ты любишь.

Харитон Ильич улыбнулся, поставил тяжёлые пакеты и сумку возле крыльца. Подошёл к матери, крепко обнял, признался, что сильно скучал.

- Заходи уже в хату, и ты, Лена, давай. Снег никуда не денется. К тому же завтра передавали оттепель.

Они дружно, с аппетитом пили чай с пирогом. Лена для конспирации, как сама заявила, свои длинные светлые волосы коротко постригла и в тёмный цвет покрасила. А за чаем сказала, что учёбу не бросает, потому что Галина Фёдоровна книги ей нужные из библиотеки привозит.

- Старается она. Умница девочка и помогает мне во всём на радость, - похвалила Галина Фёдоровна и чаю себе подлила.

- И хорошо, и правильно, - сказал Харитон Ильич.

Затем, расправившись со своим пирогом на тарелке, озвучил планы на будущее. Мол, за весну здесь поживёт, окрепнет, а летом поедет на заработки за границу. А там Лене организует нужные документы. Чтобы могла выучиться и дальше свободным человеком жить.

- Ох, сынок, - всплеснула руками Галина Фёдоровна. – Дай-то Бог!

- Как вас зовут? Из какой вы квартиры? – Стас присел рядом, но бабка не замечала его.

- Васенька придет, мне покушать принесет, - сообщила она, не отрывая глаз от телевизора. – Завтра обещал!

- Номер Васи помните?

От старухи несло застарелым потом, руки и ноги ее покрылись варикозными сеточками.

- Васенька придет, мне покушать принесет!

Стас безуспешно искал во взгляде женщины хоть что-то разумное - сынок явно бросил престарелую мамашу одну, и та окончательно поехала кукухой. Жаль ее и все такое, но она должна находиться под присмотром в доме престарелых! Он вздохнул, собираясь с духом – бабку следовало выставить за дверь. Через секунду он представил, как старуха мечется по подъезду, а потом замерзает насмерть в сугробах у дома – морозило по ночам нещадно. Вроде бы подобные действия подпадали под статью об оставлении в опасности, предполагающую реальные сроки в случае смерти оставленного на произвол судьбы. Ситуацию усложняло, что он уже был судим по малолетке за драку с членовредительством и кражей телефона - если выяснится, что он не проследил за бабкой, то возьмут его за жопу основательно и с удовольствием – оправдания и слушать не станут. Стас взялся за телефон. Полицейских пришло сразу трое – сурового вида крепкий мужик и двое парней с нашивками курсантов. Старший переспросил:

- Значит, увидели, что она шляется по подъезду, дезориентирована и не помнит ни имени, ни адреса. Впустили, чтобы согрелась?

- Ага, - кивнул Стас, он стыдился, что приукрасил произошедшее, но отвечать на вопросы, ответов на которые у него не было – не хотелось.

- Все понятно. – Полицейский оторвался от бумаг и посмотрел на мнущихся за его спиной помощников. – Отвезем в больницу.

Бабулька вышла из комнаты, и остановилась, буравя взглядом полицейских. Стасу показалось, что уходить она не собирается. Один курсант уговаривал старуху идти с ними, а другой снимал с себя бушлат, намереваясь укутать им женщину. Стас мысленно махал старухе ручкой, когда произошло что-то совсем невероятное.

- У нее в кармане что-то есть. Блин, паспорт! - Курсант извлек коричневую книжку из левого кармана халата бабки. Старший выхватил документ из рук помощника.

- Так, Волгина Тамара Тимофеевна… - Он перелистывал хрустящие страницы паспорта. – Место прописки…

Он поднял голову и посмотрел на Стаса. Безмятежность в глазах полицейского сменилась на озабоченность и осуждение. От его взгляда Стас затревожился – что он такого разглядел в документе?

- Живет она здесь, – закончил полицейский. Стасу понадобилась целая минута, чтобы переварить эту новость. Он смотрел на старшего патрульного, ожидая, что тот улыбнется и скажет, что это была глупая шутка, но его лицо излучало убийственную серьезность.

- Как вы можете это объяснить?

Вопрос застал Стаса врасплох. Рассказам, что бабульку впервые в жизни он увидел час назад, не поверит и младенец.

- Никак не могу! – не покривил душой Стас.

- Так и сдал бы в дом престарелых. К чему такие сложности? Платить за нее не хочешь? – Презрение в голосе слуги закона улавливалось за километр.

- У меня нет больше претензий… – Пробурчал Стас и указал полицейским на выход. Бабка сопроводила их ехидным взглядом, обсосала кончик пальца беззубым ртом, захихикала и плотнее запахнув драный халат, свернула в спальню. Его спальню! До слуха Стаса донесся скрип кровати – от этого звука он заскрежетал зубами. Голод отступил на третий план, и выдув кружку чая, Стас развернул диван в гостиной. Руки у него были связаны - никакие социальные службы глубоким вечером не явятся.

Он лежал, прислушиваясь к звукам в соседней комнате и продумывал дальнейшие действия. Паспорт был настоящим, прописка тоже не вызвала вопросов. Количество совпадений зашкаливало. Похоже, избавиться от нового жильца будет трудно. Голову его посетило еще много неприятных мыслей, прежде чем он сомкнул глаза.

***

Будильник затрезвонил резко. Мелодия была незнакома Стасу – протяжная и тревожная, она совершенно не подходила для пробуждения, и, уж точно, не добавляла позитива и бодрости. Он поднялся с дивана, обнаружив, что заснул, как был – в одежде. Сквозь задернутые шторы продирались солнечные лучики. В квартире стояла мертвая тишина: ни скрипа половиц в коридоре, ни стука дверей. Безмолвие нарушал только рев автомобилей за окном. Это было типичное, раздражающее своей обыденностью и не предрекающее сюрпризов утро.

Старики, насколько знал Стас, вставали спозаранку – бабка должна была вовсю проявлять активность, если еще не померла в кровати. Он выглянул в коридор – никого, на кухне темно. Зайти в закрытую спальню он долго не решался, как дурак стоял на пороге, держась за ручку. Отважившись, наконец, открыл дверь и замер в изумлении. Пусто. Он ожидал увидеть знакомый халат на стуле и потерявшие оригинальный цвет пушистые тапочки на полу и нескладную фигуру под одеялом, но кровать была заправлена по-армейски – ни складочки. Сам Стас подобным себя не утруждал. Ему показалось что в комнате пахло свежим дезодорантом. Настроение парадоксальным образом не улучшилось. Стас затруднялся назвать, что было большим бредом: резкое появление бабульки или не менее неожиданное ее исчезновение. Бабка не могла быть призраком – она жрала еду из его холодильника, звук ее тапочек надолго отпечатался в памяти, ее видели менты, а он держал в руках ее паспорт. Список нечисти не исчерпывался привидениями, но, будучи атеистом до мозга костей, Стас не верил в сверхъестественное. Старуха могла покинуть квартиру ночью, но входная дверь была закрыта изнутри. Оставался вариант, согласно которому она протиснулась через приоткрытое окошко на кухне и сиганула во двор. С четвертого этажа.

На кухонном столе лежала половинка вчерашнего батона и грязная тарелка в мойке – единственные напоминания о вчерашнем происшествии. Тарелку Стас тщательно вымыл, а хлеб отправил в помойку. Наскоро перекусив остатками с позапрошлого ужина, он проверил все окна, а выходя из дома, с минуту дергал ручку входной двери. У соседней квартиры стоял хорошо одетый старичок.

- Зря вы эту квартиру купили. Нехорошая она, – выговорил он трескучим голосом, увидев Стаса. Стекла квадратных очков увеличили размер его глаз, отчего дед издалека напоминал пучеглазую рыбу.

- Это еще почему?

- Люди в ней помирали! Много людей померло! – сообщил дедуля, достигнув лестницы. Стас подождал пока тот доберется до улицы. В любой квартире в старом доме умирали люди, возможно, в его квартире смертей было больше чем две или три, но это было ни о чем не говорящее совпадение. Безумных стариков в последнее время стало слишком много. Стас вздохнул, услышав стук железной двери внизу. Дед, по крайней мере, не собирался растворяться в воздухе.

***

Прошедшая неделя радовала Стаса своей обычностью. Стабильность успокаивала и убаюкивала, а череда радостных событий притупила недавние впечатления. Каждый раз, возвращаясь домой, он взял в привычку разглядывать окна своей квартиры на пятом этаже, куря на скамейке у детской площадки. Родной дом в густых, как сметана, сумерках напоминал ему бесформенное многоглазое чудище, которое то и дело закрывало один глаз на предполагаемой груди и открывало другой – на заднице.

Стас докуривал сигарету, когда свет зажегся в дальнем окне его квартиры – на кухне кто-то орудовал! От неожиданности зажал зубами сигаретный фильтр, отчего во рту появился горький привкус. Он подскочил и закружил по площадке, соображая, что делать. Перебрав в уме все возможные варианты, включая вызов санитаров, он рванул к подъезду. Свет, проглядывающий через дверной глазок, говорил о многом.

- Васенька придет, мне покушать принесет! – в приветствующем его голосе из гостиной слышались радостные нотки. Бабка («Тамара Тимофеевна», вспомнил Стас) положила на журнальный столик перед собой несколько не очищенных луковиц, банку кильки в томатах и консервированную фасоль в тарелке. Женщина включила телевизор, сгребла рукой горстку фасоли. Пережевав бобовые, откусила смачный кусок от луковицы вместе с кожурой и яростно захрустела – от лукового духа у Стаса защипало глаза, но бабке было все нипочем.

- Тамара Тимофеевна? Как вы попали сюда? – Стас положил руку на плечо старухи, оказавшееся твердым как камень. Двумя пальцами он случайно коснулся ее шеи: кожа была липкой и жирной на ощупь. Женщина не замечала его присутствия, она взяла банку кильки в руку… Стас и много дней спустя отказывался верить в увиденное, списывал все на усталость и на то, что произошло все слишком быстро – в две секунды. В тоже время другая – потаенная – часть его сознания вопила, что все было взаправду.

Стасу показалось, что ноготь на указательном пальце Тамары Тимофеевны, словно по желанию, подрос на несколько сантиметров - за несколько секунд вымахал в три раза! Молочно-белый, блестящий и острый. Ногтем бабка шутя проткнула железную крышку, засипела, взрезая металлическую поверхность импровизированным ножом. Звяк! Треньк! - эти звуки надолго осели в памяти Стаса. Ждать, пока старуха закончит трапезу, он не стал – выбежал из квартиры к чертям собачьим.

Морозный воздух прочистил мозги; тревога постепенно улетучилась. Стас некоторое время месил снег у подъезда. Пошарил по карманам в поисках мобильника. Нигде нет. Он выругался – наверняка выпал из кармана там, в квартире. А ключи от машины он по привычке оставил на тумбочке в прихожей. Стас спрятал холодеющие пальцы в карман куртки: по понятным причинам возвращаться за телефоном не хотелось. Он попрыгал на месте, и резко развернувшись, двинулся в сторону дороги.

***

День Кати Щербаковой не задался. Сначала на работе с утра ее долго мурыжил начальник за сорванные сроки, потом пристал клиент с горой правок. Пришлось до самого вечера корпеть за монитором – в туалет не отойти. Закончив работу, она собрала рыжие волосы в пучок, проверила макияж, взглянув в зеркальце, и попрощавшись с подругой, вышла на крыльцо офиса – Стас обещал заехать через десять минут. Скоро мороз защипал щеки, а пальцы на ногах заледенели, а знакомая красная иномарка так и не появилась. Катя надула губки и достала из сумочки мобильный. Дозвонилась она с третьего или четвертого раза.

- Алле, ты куда пропал? Я же тебя жду!

В трубке раздался язвительный, высокий смешок – так смеются психопаты в американских фильмах ужасов.

- Чего, блин? - вырвалось у Кати.

- Васенька придет, мне покушать принесет! – прокричали на том конце провода. Женский голос был слишком зрелым, и вряд ли принадлежал любовнице.

- Вы кто? Стасик дома?

- Васенька покушать принесет!

Катя растерялась. Насколько она знала, у Стаса не осталось родственников - или умерли, или прервали все связи. Может, он потерял мобильный и его подобрала безумная бабка? Во многом это объясняло его отсутствие: ищет сейчас телефон, потому и опаздывает. Катя поежилась после очередного порыва ветра, раздавила сигаретный бычок об угол помойки и зашагала к ближайшей остановке – за несколько минут у нее образовалось огромное количество вопросов к любимому.

Дом Стаса в потемках она нашла не сразу: серая пятиэтажная постройка терялась на фоне многочисленных однотипных зданий. Старенькая “мазда” была припаркована, как обычно, у огромного дуба напротив дома. Так, значит, он забыл про встречу с ней? От этой мысли в голове все перевернулось, злоба и обида черным пламенем запылали в груди - она понеслась на четвертый этаж с твердым намерением устроить скандал. Проглядывающую сквозь узкую щелочку двери полоску света Катя увидела, едва поднявшись на нужный этаж. Дверь была открыта.

В квартире воняло кислой капустой вперемешку с запахом лекарств. Амбре стоял такой, что запросто сшибал с ног. Усугублялось все адской жарой: батареи топили как в последний раз. Из кухни потянулась струя пара, сопровождающаяся шипением и запахом гари. Стоявшая у плиты старушка в синем халате и шлепанцах переворачивала подгоревший картофель голой рукой. Катя хотела ее предостеречь, но судя по довольному выражению лица и полуулыбке, дискомфорта женщина не испытывала.

- А где Стас? – Катя распахнула от удивления глаза.

- Васенька обещал покушать принести!

- А вы кто такая?

- Васенька обещал покушать принести! Еще вчера!

- А где он?

На все вопросы полоумная старуха отвечала все той же фразой про какого-то Васеньку. Отчаявшись чего-то добиться от нее, Катя бегло обошла квартиру, но не обнаружила никого. Из прихожей исчезли все куртки и вещи Стаса, шкафы были опустошены подчистую – и ничто не напоминало о его присутствии. Кате на секунду показалось, что она по ошибке зашла не в ту квартиру, но опомнилась: все же мебель была ей знакома и располагалась так, как она и помнила. Вот - широкоформатный телевизор на стене, вот - кожаный диван в гостиной, а вот - двуспальная кровать с длинной спинкой в спальне. Катя поняла, что пришло время решительных мер. Она отодвинула сковородку от старухи и перехватила ее руку. Конечность на ощупь оказалась твердой, липкой и холодной, как у жабы.

- Слушайте, как вы здесь оказались? Это не ваш дом! – Резким тоном произнесла Катя. Терпеть этот фарс не хватало сил. Щелчок – и отрешенное выражение бабкиного лица изменилось: черты удлинились, стали хищными, тонкие губы окончательно превратились в красные ниточки, и без того большие морщины углубились. Перемена была такой резкой, что Катя опешила – перед ней стоял другой человек, бабка будто сменила маску с меланхоличным выражением на другую - с агрессивным. Угроза от старухи исходила нешуточная.

- Васенька. Обещал. Принести! – проскрипела бабка, с неожиданной силой она вырвалась из Катиных рук, и подняла вверх сжатые кулачки. Кате вдруг стало не по себе, она слышала от знакомых что у душевнобольных во время приступов безумия появляется нечеловеческая сила. В таких ситуациях разумнее всего бежать - неважно насколько безобидно выглядит противник. Во-первых, напавший может схватить нож и еще что-нибудь острое, во-вторых, законодательство устроено таким образом, что в тюрьму запросто попадет и защищающийся.

- Хорошо, раз обещал, так обещал! – Катя подняла ладони в знак примирения, но старуха не оценила жеста. Потрясая кулачками, она поперла на Катю. По подбородку старухи побежала струйка слюны.

- Осторожнее! - Катя отступила в коридор под напором бабки. За спиной с силой хлопнула входная дверь, заставив ее подпрыгнуть от страха. Справа сама собой захлопнулась дверь в спальню, обдав Катю ветерком. Куда громче хлопнула дальняя от нее дверь в гостиную.

- Васенька больше не вернется, - прошипела бабка. Крик замер в Катином горле: старуха разжала кулаки - пальцы вытянулись на несколько сантиметров, саблевидные когти прорвали кожу. Бабкин халат зашевелился, будто под ним бегали миллионы насекомых. В ужасе Катя рванула к выходу, по пути схватила, что попало под руку - настольное зеркальце в металлической оправе с такой же подставкой - и бросила в бабку. Зеркало попало женщине в грудь, не встретив сопротивления, пролетело насквозь и со звоном брякнулось на пол. Бабкины руки искривились, будто ветви старого дерева, ткань халата затрещала, выпуская наружу десятки острых шипов. Покрытые бельмами глаза женщины смотрели на Катю с чувством превосходства и торжества – так смотрит волк на загнанную в угол добычу. Старуха раскрыла усеянную тысячами зубов пасть с синевато-черным как у мертвеца языком, и Катя закричала, как никогда в жизни.

***

Кабинет следователя насквозь провонял табаком, казалось, что каждую щелочку обдало дымом сигарет. Вид у полицейского был недовольный, под глазами его запали мешки и было видно, что он мечтает быстрее смотаться домой, но вместо того, чтобы схватить портфель с документами и вылететь из кабинета, лейтенант Романов битый час выносил мозги Стасу.

- Значит вы разминулись с ней? И у вас не было связи?

- Автобус в пробку попал. Она ушла, когда я пришел к ней на работу.

- У вас личный транспорт есть,. Почему не воспользовались им?

- Что-то тормозами было, не рискнул ехать.

- А когда вы вернулись домой?

- Через сутки.

- А что вы делали это время?

- Поехал к ней домой. Не застал на месте и гулял всю ночь. Утром пошел на работу и только тогда вернулся домой. - Стас помотал головой, отбрасывая плохие мысли. Катя обязательно вернется, может ее сбила машина и она потеряла память. Следователь захрустел переплетом толстенной папки - тонкие пальцы перебирали страницы.

- Вы не могли вернуться домой раньше. Скажем утром, а не вечером?

От гнева у Стаса запылали щеки. В мыслях он уже повалил этого чернявого недомерка с короткой стрижкой на пол, и потом перемалывал его лицо в фарш.

- Вы меня обвиняете? Считаете, что я виноват в ее исчезновении?

- Я обязан проверит все возможные варианты. Ваше алиби проверяется в первую очередь, ведь вы ее молодой человек. Вы знаете, лиц, которые могли видеть ее?

В памяти Стаса всплыло морщинистое лицо старухи. Версия что Катя повстречалась с бабкой казалась ему единственно верной, но смущали три момента. Первый - как она попала в квартиру? Он не помнил закрыл он дверь наглухо или нет. В теории Катя могла подергать ручку и пройти внутрь. Второй момент – квартира по его возращению была закрыта на замок. И третий – куда пропала его невеста после этой встречи?!

- Не знаю таких, - отрезал он. Следователь склонил голову и помассировал веки. За окном зашумел ветер – метель усилилась. В груди, по непонятной причине, что-то сжалось, такое же холодное на ощупь как грязный и сырой снег.

- Спасибо за помощь, можете идти. – Полицейский махнул рукой. Стас еле сдержался, чтобы не пожелать ему удачно поработать ночью, но настраивать следователя против себя было не лучшей идеей.

***

Дверь в подъезд заледенела и Стасу пришлось приложить усилия, чтобы открыть ее. На входе он потоптал ногами, освободив ботинки от налипшего снега. Прошло три недели с исчезновения Кати, и с тех пор о ее судьбе не было новостей. Следователь отделывался общими фразами: работаем, ищем, придется вам подождать. Возвращаться домой не хотелось, кроме как напиваться до беспамятства, да смотреть дебильные ролики в интернете, делать было нечего. Старый лифт раскрыл створки, выпустив наружу знакомого старичка. Увеличенные линзами глаза уставились на Стаса. Дед растянул толстые, потрескавшиеся губы в неприятной улыбке.

- Был тут у нас один парень – тихий такой, молчаливый. Сутулился все время, плечи опускал. А потом оказалось, что он девчонку изнасиловал и задушил. Никогда не угадаешь, где все плохое прячется. Любит, понимаешь, всякая погань скрываться за благородным фасадом. Будь осторожнее, сынок. Никогда не знаешь, что плохого может со тобой приключиться. И когда.

- Что вы знаете? Что вы от меня скрываете? – Стас устал от игр в угадайку. Старичок сжался, отчего визуально уменьшился в размерах. Улыбка стерлась с его лица.

- Что мы знаем об окружающем нас мире? Да ни черта! Мы знаем только ту картинку, которую показывает нам мозг. Что на самом деле представляет наша реальность не знает никто. Как и не знает, что сокрыто за пределами нашего взгляда. Хотел бы я что-то понять, да так ни к чему не пришел. Ты же знаешь, что в девяностые появилось множество сект в стране? Жила в то время в твоей квартире молодая пара – Марина и Василий – вместе со своей мамой, не помню звали. Из-за хорошей жизни, видно, попали в секту. По этой причине у них постоянно возникали конфликты с мамашей, которая боялась, что ее квартиру родственнички отберут и отдадут в пользование секте. Организация, к которой примкнули молодые была необычной, поклонялись они какому-то придуманному богу. Логично предположить, что скоро мамка исчезла, а квартиру начали посещать подозрительные люди. Закончилось все интересно: через полгода в квартире обнаружили растерзанные тела Марины и Васи, рядом лежали еще два трупа других сектантов. Вот и все что знаю. – Развел руками дед. – Еще раз: будь осторожен, сынок!

Выдав этот сумбур, дед обошел Стаса, и пошаркивая, отправился к выходу. Стас взглянул на часы, пошел десятый час вечера – что надо старику в такое позднее время? Что дедуля знал больше, чем рассказал, было понятно и младенцу. Задумавшись, он не обратил внимания на темные фигуры, стоявшие на лестнице. Стас открыл дверь в квартиру, и затылком ощутил движение за спиной. Крепкие пальцы обхватили его предплечье, в лицо пахнуло смесью ароматов водки и анаши.

- Здорово, надо побазарить! – С этими словами здоровенный лысый кабан в кожаной куртке втолкнул его в квартиру, за ним скользнул другой персонаж – поменьше, сутулый и с гнилыми зубами. В ту же секунду обоих в руках блеснули длинные ножи. Мощным рывком лысый отправил офигевшего Стаса на стульчик в прихожей. Гнилозубый закрыл дверь, спрятал ключи в карман. Помотал головой по сторонам, морда его тотчас скисла.

- Череп, ты обещал, что хата богатая будет!

- Заткни хлебало, корявки вырву! – рявкнул Череп и покосился на Стаса. Он поднял нож, показав остро наточенное лезвие и растянул губы в не предвещающей ничего хорошего улыбочке.

- Так за что ты кокнул мою сестричку? – ласковым тоном поинтересовался он. Стас вспомнил: однажды Катя обмолвилась что у нее есть брат, сидевший за убийство и они много лет не общаются.

- Братан, телик крутой, я себе забираю, - гнилозубый осмотрел гостиную. – Ноут - твой.

- Каравай, я говорил тебе заткнуть хавальник?

- С чего ты решил, что это я? – дерзнул, собравшийся с духом Стас. – Что за дебил сказал тебе, что это я убил?

Тяжелый кулак врезался ему в челюсть в ту же секунду перед взглядом все заискрилось, заныл сломанный зуб. Череп не ограничился одним ударом, для острастки он повалил Стаса ударом ноги на пол и добавил еще пару сильных пинков.

- Так за что ты замочил Катюху? Ты единственный у ментов в разработке, больше никто не мог этого сделать! – Прежним ласковым тоном ответил Череп. Стас облизал распухшие от удара губы. Вариантов действий осталось немного: телефон находился во внутреннем кармане куртки, пока его достанешь, пока наберешь нужный номер, уйдут драгоценные секунды. Этаж четвертый – выпрыгнешь из окна и сломаешь позвоночник по итогу. Вторая связка ключей валялась в полке шкафа рядом, но Стас сомневался, что успеет их схватить и выскочить на этаж. Одновременно он мечтал открутить башку Романову и запульнуть ее на крышу ближайшего дома. Следователь на девяносто процентов выдал информацию бандитам. Вот и верь теперь нашей доблестной полиции.

- Че? Какого хера свет включился в той комнате? Здесь еще кто-то есть? – во взгляде Каравая мелькнула нервозность. Он посмотрел сначала на Стаса, потом на Черепа и пошел вперед по коридору.

- Колян, ты же говорил, что он один живет. Здесь бабка какая-то! – крикнул Каравай из другого конца квартиры. – Пошла старая за мной!

- Васенька покушать принес! – услышал полный радости знакомый голос Стас. С громким стуком захлопнулась дверь в спальню, пол вздрогнул и до Стаса донеслись сочные звуки отбиваемого мяса и хруст костей, будто мясник колотил по туше дубиной. Продолжались они недолго – секунды три не больше. Еще Стасу показалось что он различил болезненный мужской вскрик, но не был в этом полностью уверен.

- Че за нахер? – от удивления Череп опустил нож. Он положил ногу Стасу на грудь. Это было ошибкой - длинной рукой Стас съездил бандиту по яйцам со всей силы. Череп взвизгнул как девчонка и замахнулся ножом – затрещала ткань и с толстого рукава куртки Стаса свесился кусок наполнителя. Маленькие глазки Черепа засветились бешеным пламенем.

- Васенька еще еды принес?

Стас не заметил, когда знакомая фигура появилась в коридоре. Волосы на голове старухи разлохматились пуще прежнего и торчали во все стороны. Лицо, руки и грудь Тамары Тимофеевны покрылись каплями крови. Она посмотрела на Черепа и блаженно улыбнулась. Бандит не испугался, но осторожности не потерял и держался на расстоянии.

- Каравай, ты где ты, мать вашу?!

Бабка сделала несколько шагов вперед, посмотрела на вжавшегося к двери Стаса и сказала:

- Васенька однажды тоже с плохими ребятами связался.

Что произошло в следующую минуту, Стас помнил фрагментарно, в памяти сохранились лишь жалкие обрывки. В деталях он помнил только как старуха взмахнула рукой и по куртке Черепа побежали струи крови. Еще запомнились звук перемалываемых костей в мясорубке и довольное чавканье. Как он вылетел из квартиры, Стас не знал – наверняка действовал инстинктивно. Почему его не постигла судьба Черепа и бабулька его не тронула? Потому что он был хозяином квартиры и условно считался своим? Или, например, был похож на ее Васеньку? Хрен его знает. Он бродил по городу до тех пор, пока его не окликнул строгий голос:

- Гражданин! Лейтенант Мохов, ваши документы!

***

Стас запахнул куртку поглубже. Исходящего от батареи тепла едва хватало для обогрева камеры, поэтому зэки кутались в куртки и носили шерстяные носки. Его терзала скука: телевизор включали только по графику, библиотека в СИЗО отсутствовала; другим - и сомнительным - развлечением выступали долгие беседы со следователями и адвокатом. В дальнем конце камеры Палыч кипятил воду в литровой баночке, а Лешка Малой вытаскивал из сумки полиэтиленовые пакетики с карамельками, печеньем и чаем россыпью. С видом фокусника он достал из-за пазухи батон колбасы и пояснил:

- Мама передала через адвоката.

Позвать Стаса к пиршеству никто не подумал: узнав суть обвинения, выдвинутого против него, взяточник и барыга показательно брезговали его обществом - невесту расчленил, да еще пару жизней забрал. За железной дверью загремели шаги, заскрипел замок.

- Волгин, к тебе посетитель!

Охранник завел Стаса в квадратное помещение с большим столом и зашторенными окнами. Его ждал коротконогий мужчина с окладистой бородой до груди.

- Сергей Васильевич, а вы тут какими судьбами? - Стас узнал посетителя сразу.

- Решил передать вам покушать сладенького, – Бородач смущенно улыбнулся. – Кстати, нам есть, о чем поговорить.

Он побарабанил костяшками пальцем по столешнице, голос его слегка подрагивал.

- Я верю, что не вы убили свою подружку и тех парней.

- Что?! Значит, вы знали про бабку?!

- Именно. Видел ее не раз и не два. Мы прожили с ней бок о бок около пяти лет. Она заявлялась в разное время - бывало, что заходила раз в три дня, а бывало, пропадала месяцами. По-разному случалось, я не уловил системы. Первое время я пытался что-то сделать, но ничего не помогало. Для окружающих она была просто безумной старухой, но я всегда знал, что это прикрытие. Безобидный фасад, скрывающий бездну. Я научился уживаться с ней: она пришла, я тихо оделся и вышел на улицу, плевать - снег с дождем или ночь на дворе. Поймите, я не был хозяином квартиры - настоящей владелицей была она. Мирилась со мной, пока я не мешал ей. Не раз я думал продать квартиру нахер, но каждый раз останавливала мысль, что другие люди могут пострадать. Но скоро я встретил свою жену… Вы поймите, она бы обязательно столкнулась со старухой, и что вышло бы из этой встречи? Я представить боюсь! До вас я отказал в продаже семье с двумя детьми, а вы показались мне одиноким человеком – риск, как по мне, был минимален. Мне в голову не пришло, что у вас невеста!

- Понятно, – произнес Стас. Сергей Васильевич заморгал, явно ожидая иную реакцию.

- Поймите меня правильно. Я не хотел никому причинить зла, но оно хаотично по своей природе… Нельзя угадать следующий его шаг и куда оно ударит – по тебе или ближнему, а может – соседу. Я хотел бы изви…

- Все понятно. Сколько извинений потребуется чтобы вернуть Катю?! Пять или шесть? Может к ним надо добавить горсть конфеток, чтобы ритуал некромантии удался? Ты думаешь, что все так просто. Пришел, извинился – и все, давай забудем все обиды? Моя невеста умерла из-за тебя. Из-за тебя меня превратили в маньяка. Любая случайность не случайна. Ты завел спусковой крючок и поставил его на ожидание. И выстрел пришелся на мою Катю и зацепил меня самого! - перебил его Стас. Сергей Васильевич покраснел, как вареный рак.

Стас не испытывал неприязни к своему визави - мужик выбрал меньшее зло, но вопросов к нему не становилось меньше от этого. Бывший владелец мог бросить квартиру нежилой. Но случилось, как случилось: хозяин пошел на сделку с совестью ради пачки денег - в результате Стас оказался на нарах, возможно, на всю оставшуюся жизнь. Прощения Сергей Васильевич не заслуживал ни в каком виде. Не обращая внимания на его причитания, Стас поднялся со стула - диалог давно исчерпал себя.

Он подождал, пока охранник застегивал наручники на его запястьях. Пока его вели коридору, Стасу пришла интересная мысль: а сколько жильцов было в этой квартире? За прошедшие тридцать лет, она сменила трех-четырех владельцев минимум. Каждый из этих людей осознанно обрекал новых хозяев на мучительную смерть, боясь потерять свои деньги. Поступок низкий, но понятный и объяснимый. А смог бы он сам замуровать квартиру и прекратить этот цикл? Четкого ответа на этот вопрос у него не было.

Глава вторая.

Своё утро Денис Михайлович, как обычно, начал с кофе. Он задумчиво смотрел в окно кухни на летящий мелкими снежинками снег. Тонкая струйка пара от чашки с кофе обволакивала его подбородок и нос. Казалось, что последние дни беспокойства - это просто нервный стресс, который отразился на эмоциональном фоне учителя. Он перебирал в голове свои догадки, и не одну не посчитал весомой. Приятное чувство спокойствия поселилось в душе.

- Пап, мне нужно чтобы ты подписал согласие на поездку с классом, - Алина подошла к отцу и сунула листок бумаги.

- Да, давай, а куда вы собрались? - Денис Михайлович отставил чашку с кофе и взял листок в руки.

- Я не помню, как это называется, что-то вроде музея.

- Понятно, но ты хоть когда поедешь, узнай куда отправляетесь, - с ухмылкой сказал отец дочери.

- Да все равно, - Алина закатила глаза.

- А брат твой уже ушел на учебу?

- А я откуда знаю. Я ночью видела, что он ходил куда-то, может ещё не пришел вообще, - учитель замер, его глаза расширились, а бумага выпала из руки, - пап, блин, у тебя руки совсем что ли не держат ничего.

- Прости, - отец побежал в комнату сына, открыл дверь, но кровать оказалась аккуратно застелена, - Степа! Ты дома? - ответа не последовало.

Денис Михайлович схватил свой телефон и начал звонить сыну, слышались гудки. Алина недоуменно смотрела на отца.

- Пап, ты чего?

- Алин, а в котором часу ты видела, что он ушёл? - беспокойным тоном спросил учитель свою дочь.

- Эм... Ну часа два было ночи, я точно не помню. Я уже дремала.

- Ой, звонит, - Денис Михайлович ответил на входящий звонок своего телефона.

- Стёпа, ты где?

- Пап, привет. Я в универе. Что случилось? - послышался голос сына.

- А, понятно. А ты дома ночевал?

- Конечно, я никуда сегодня не ходил ночью, - ответил Степан.

- Да, понятно. Мне показалось. Извини, что отвлек, - растерянно сказал отец.

- Ничего. Пока. До вечера, - Стёпа сбросил вызов.

- Алин? Ты уверена, что видела ночью брата, выходящего из дома? - сердито спросил Денис Михайлович.

- Нет, не уверена. Ладно, мне пора. Пока, - девушка обувалась в коридоре.

- Пока.

Денис Михайлович по дороге в школу пытался воспроизвести в памяти точные детали одного случая. Тогда ему показалось странным поведение Стёпы, но он списал это на подростковый возраст и уход матери. Хотя учитель видел, что сын не сильно переживает из-за того, что она испарилась из их жизни. Складывалось впечатление, что Стёпа особо и не заметил ее исчезновения. При этом Рита, так звали бывшую жену Дениса Михайловича, много и часто занималась детьми. Она водила их по кружкам и секциям, делала с ними уроки, посещала различные развлекательные мероприятия. Сам же отец практически не участвовал в воспитании детей. И когда Денис Михайлович увидел реакцию сына на уход матери, он подумал: "Если бы я ушел, он бы и не заметил, что меня нет".

Около пяти лет назад одни теплым июльским днем Денис Михайлович возвращался из школы. В эти дни класс под его руководством был занят "отработкой", дети высаживали цветы на клумбе, подметали дорожки, красили лавочки возле школы. День прошел продуктивно, что и поспособствовало хорошему настроению учителя. Он, неспеша, приближался к своему дому, когда почувствовал чей-то пронизывающий взгляд. Денис Михайлович посмотрел по сторонам и заметил соседку. Женщину лет шестидесяти, добротную, невысокого роста. Во дворе её звали тётя Люся, она часто проводила время на скамейке возле подъезда, общаясь с соседями и собирая сплетни. Учитель старался обходить тётю Люсю стороной, но не в этот раз.

-Здрасти! Что-то случилось, теть Люсь? - приблизившись к ней спросил учитель.

- А ты не знаешь? - раздраженно ответила соседка.

- Нет, а должен?

- Конечно, ты же его отец, - хмыкнула тетя Люся.

- А что со Степкой? - Денис Михайлович почувствовал укол тревоги в душе.

- С ним-то ничего. А вот он творит всякую гадость.

- Какую ещё гадость. Вы про что? - начал повышать голос учитель.

- А ты у своей жены спроси. Ее как раз милиция вызвала на разговор, - ответила женщина и пошаркала в сторону скамейки.

Денис Михайлович по дороге в отделение полиции пытался дозвониться жене, но тщетно. Подбегая к дверям он увидел Риту, которая вышла к нему навстречу. Её лицо было исполосовано тушью, волосы всклокочены, а рукой она прикрывала рот для того, чтобы не закричать.

- Рита, что произошло? - учитель подбежал к жене и обнял её за плечи.

- Я не могу, - сквозь всхлипы произнесла она.

-Так, давай отойдем, и ты мне все расскажешь. Скорее всего произошла какое-то недоразумение.

Супруги заняли одну из лавочек в ближайшем сквере. Солнце нещадно пекло, горожане прогуливались с колясками, легкий приятный ветерок облегчал жару. И вся эта безмятежность летнего дня резко контрастировала с тем, что пришлось услышать Денису Михайловичу.  Он почувствовал себя в параллельном мире, отличном от этого радостного, солнечного дня. Мире, полном страшащей неизвестности, пугающих обстоятельств и непонимания, что делать дальше.

Рита поведала мужу, что к ним постучали в квартиру сразу после ухода в школу Дениса Михайловича. Это оказались два сотрудника ПДН. Мужчина и женщина, как их зовут, она не помнит. Они попросили поговорить со Степой в присутствии взрослого, и она позвала сына. Устроившись на кухне, полицейские начали задавать сыну вопросы, о том где и с кем он был вчера вечером. Из ответов Степы, она поняла, что он гулял с детьми во дворе, и в их компанию затесалась девчушка, лет восьми, из соседнего двора. Они играли в прятки, так как Степан уже достаточно взрослый для этой игры, он остался сидеть в беседке и отказался принимать участие. Дети все разбежались прятаться, а водить осталась эта маленькая девочка. Ему стало её жалко, и он решил ей помочь в поисках остальных детей. Стёпа, вместе с ней, ходил по всем потаённым местам двора и они успешно нашли всех участников игры. Сотрудники переглянулись, и попросили их проследовать за ними в отделение. Уже в отделе Рите стало известно, что родители девочки написали заявление на Стёпу, в котором они указали, что он показывал малышке свои половые органы и просил её к ним прикасаться. Конечно, Стёпа все отрицал. Их с сыном отпустили под подписку о невыезде, и как только они покинули здание полиции, Степан убежал в неизвестном направлении, а Рита осталась возле входа, где и встретила Дениса Михайловича.

Учитель вспомнил, как беседовал с сыном, что тот наотрез всё отрицал. Поведение и ответы Стёпы были убедительны настолько, что отец был уверен в том, что девочка оговорила парня. Было еще несколько встреч с сотрудниками полиции, а впоследствии им пришло письмо, в котором говорилось, что проверка была проведена и по данному делу правонарушений не выявлено. То есть слова девочки не нашли подтверждения, и дело развалилось. Вся семья была несказанно рада такому исходу, только Рита, будто бы, изменила свое отношение к сыну. У Дениса Михайловича складывалось впечатление, что она не верит в невиновность своего ребенка. Несколько раз он слышал, как она допрашивает Стёпу и указывает ему на несостыковки в его ответах. Учителя сильно злило такое поведение жены. Он требовал отстать от сына, не травмировать ребенка. И их скандалы стали ежедневными, а потом они совсем перестали общаться. Через несколько месяцев Рита покинула семью. Насколько Денис Михайлович знал, семья девочки тоже уехала из города. Не смогли снести косых взглядов. Но при этом от учителя не укрылось отношение Степана к этому факту. В нём было заметно торжество победителя, ни доли сожаления, ни огорчения из-за отъезда матери. Отец Стёпки находил это странным и даже омерзительным, но старался придумать этому объяснение. И всегда получалось. Но последние события творящиеся в городе, заставили его вернуться к этим воспоминаниям, и  он всё больше ужасался подтверждениям своих домыслов.

Продолжение следует...