Жду новый пост

Серия «Stories by bazil371»

Как бы там ни было, верить или не верить в гороскопы – личное дело каждого. Я, повторюсь, в них не верю. Но читаю всегда, если они мне попадаются. Просто из интереса – угадают астрологи или нет. Чаще всего, конечно же, не угадывали.

Так вот моя история началась как раз с чтения очередного астрологического прогноза. Я сидел у себя в комнате на диване и читал газету на планшете. Первым делом взялся за анекдоты и гороскоп, всегда с них начинаю. Своего рода традиция, которой я не изменяю уже очень давно.

Анекдоты оказались совершенно не смешными. А вот предсказание меня позабавило.

«Сегодня Рыб ждет очень приятная и совершенно неожиданная встреча. Возможно, она очень круто изменит Вашу жизнь».

Что ж, подумал я, все это очень хорошо, вот только вряд ли такая встреча произойдет. Выходить из дома я не собирался, таким образом, шанс встретить кого-либо на улице падал до нуля. Приезд моей мамы также был невозможен по причине того, что буквально полчаса назад мы закончили разговаривать с ней по скайпу, и каждый из нас находился у себя дома. А поскольку живет она за пять тысяч километров от меня, сомневаюсь, что сегодня зазвонит телефон и в динамике раздастся ее радостный голос: «Сынуля, встречай меня на вокзале через час!». Единственный, кто мог прийти ко мне в гости, был мой друг Эдик. Любая встреча с ним, несомненно, приятна, но мы так часто видимся в последнее время, что едва ли стоило бы удивляться его визиту.

Исходя из этих моих умозаключений, я сделал вывод, что день мой будет, как и вчерашний, самым заурядным и однообразным. О, как я ошибался!

Несколько манипуляций пальцем и на экране планшета открылась страница со спортивными новостями – следующая по важности для меня после страницы развлечений. Закончив читать про подготовку наших команд к матчам в евролиге, я вдруг заметил краем глаза в коридоре какое-то движение. Поднял голову, вгляделся в дверной проем, но ничего кроме трюмо, разумеется, неподвижного, не увидел. Наверное, это Джек шастает по квартире, решил я. И тут, будто прочитав мои мысли, мой ретривер два раза гавкнул. Он лежал на своем пледе справа от моего кресла и сейчас, подняв голову, тоже пристально смотрел в коридор. Уши у него встали торчком, а из закрытой пасти раздавалось тихое, я бы даже сказал жалобное, скуление.

Значит, движение в коридоре мне не почудилось, но это был не Джек. Но тогда что или кто, ведь кроме нас двоих дома никого не было.

Честно признаюсь, я не на шутку перепугался. Теперь мне стало понятно, каково это, когда душа уходит в пятки. Может быть, я бы так не беспокоился, если бы не поведение моего пса – теперь он дрожал, будто на него надели вибропояс для жаждущих похудеть, и скулил намного громче. У собак чувства более развиты, нежели у людей. Возможно, Джек почуял присутствие кого-то или чего-то, что его самого пугало.

Впрочем, через мгновение я и сам почувствовал нечто такое, от чего буквально все волосы на теле встали торчком, а желудок вдруг сдавило точно тисками. В довершении к этому в нос ударил какой-то приторно-мерзкий запах. Сразу же наружу стал проситься съеденный совсем недавно завтрак. В доме стало как будто темнее, в помещении ясно ощущалось чье-то присутствие. Я вжался в кресло, не рискуя пошевелиться – подобный страх, наверное, испытывает человек, стоящий на уступе над многомильной пропастью.

И тут я увидел.

Фигура в черном плаще появилась в дверном проеме, стоило мне лишь на мгновение отвести взгляд в сторону. Высокая, до невозможности худая, с огромным капюшоном, полностью скрывавшим лицо. Полы балахона опускались на линолеум и источали черный дым. Я в ужасе вцепился в обитые дешевой тканью ручки кресла. Костяшки пальцев побелели так, что стали похожи на куски мела. Сущность медленно приближалась ко мне.

Она подошла к креслу, в котором я сидел, остановилась всего в полуметре и протянула очень тонкую руку в кожаной перчатке, едва не коснувшись моего носа.

– Олег Дементьев, твое время пришло! – сказала Смерть, и теперь я нисколько не сомневался, что именно она передо мной. Глухой суховатый мужской голос легким эхом разнесся по квартире.

Мне было страшно. Я не понимал, что вообще сейчас происходит, отказывался верить. Сначала смысл фразы не доходил до меня, но в итоге осознание пришло. Я сглотнул, опешив, но все же смог выдавить из себя:

– Я-я н-н-не Оле-е-ег!..

Последнее слово я скорее проблеял, заливаясь слезами и свернувшись калачиком на кресле. Смерть на мгновение застыла, как бы в задумчивости. Послышался тяжкий вздох, после чего фигура в балахоне, ссутулившись, проковыляла по комнате и тяжко рухнула в соседнее кресло. Руки в перчатках ушли под капюшон. Посланник с того света усиленно тер виски секунд тридцать, после чего сматерился и полез в карман. Я сидел в своем кресле и старался не дышать, отсчитывая удары сердца. Происходящее в квартире настолько сбивало меня с толку, что я даже не задумывался об общей абсурдности ситуации. В голове была абсолютная пустота, ни подозрений, ни размышлений, ни поисков пути отхода. Я сидел, свернувшись калачиком в кресле, и ждал, пока все это кончится.

Смерть достала из кармана планшет, что с надкусанным яблоком на торце, и стала умело водить пальцами по экрану. То, как он (я посчитал, несмотря на некую абсурдность, что правильнее было бы называть Смерть «он», ведь голос-то мужской) управлялся с гаджетом, закинув ногу на ногу и приложившись к спинке кресла, вызвало у меня неопределенные ощущения. С одной стороны это выглядело так обычно и нормально, будто в гости пришел мой друг Эдик и теперь копается в телефоне, желая показать очередную смешную картинку. С другой, – Смерть, проводник в мир иной, сверхъестественное создание, властелин жизни и нежизни, и с айпадом в костлявых руках!

– Слышь, мужик! – обратился ко мне Смерть – Это двадцать шестая квартира?

Я разинул рот и издал что-то нечленораздельное, не зная, как повлияет мой ответ на мою дальнейшую судьбу.

– Э… Ну… Это не двадцать шестая. Это двадцать третья. Шестая этажом выше. – И зачем-то добавил – Здесь живу я, Николай Выхин, вон, на тумбочке паспорт…

Смерть поднялся было с кресла и сделала торопливый шаг к выходу из помещения, но ее остановила вибрация айпада. Пришло сообщение. Смерть выудил из кармана гаджет, ловко провел кожаным пальцем по экрану и стал читать. Тут же поник, опять ссутулился и рухнул в кресло. Айпад сжимала безвольно повисшая костлявая рука.

Он сидел и молчала минуты три, я же смотрел округлившимися глазами на весь этот дурдом и хотел сбежать из квартиры. Казалось, еще секунда, и я сигану в окно, спасаясь от незваного гостя. Однако мне удалось перебороть себя и задать главный вопрос, который меня сейчас интересовал.

– Так… ты меня не заберешь? – спросил я, дрожа.

– Да нафиг ты мне нужен! – вздохнул тихо Смерть. Он вдруг сдернул с головы капюшон, показав не череп, как мне казалось, а очень худое и бледное лицо. С таким лицом обычно покойник ждет, когда ему закроют крышку гроба. – У меня ж направление было в ту квартиру, а я опоздал, и теперь мой заказ исполнит гребаный Адриан. Потом с бумагами долбаться! Мне Петр по первое число вставит!

Я перестал трястись и вообще как будто бы полностью успокоился. Смерть еще долго поносил некоего Адриана, который, судя по всему, был его конкурентом по работе. Я ни черта не понял, однако вслушивался в его речи, не вставая с места. Чем быстрее он наговорится, тем быстрее уйдет.

Однако, видно, не судьба мне была спокойно прожить этот день.

Смерть вдруг встал, подошел к ближайшему шкафу и стал рыться в моих вещах. Будь это кто угодно другой, я бы возмутился, крикнул, хотя бы спросил, что он, черт побери, делает. Но сейчас лучшим вариантом было сидеть и помалкивать. Однако смерть решила не оставлять меня в покое…

– Эу, Колян! Где у тебя бухло?

Я внутренне сжался, приготовившись к худшему, но промолчал, боясь ответить не то, что надо.

– Мужик, я к тебе обращаюсь или к псу твоему? Есть у тебя вообще чего выпить? Да говори ж ты, блин!

От крика меня передернуло. Я по-военному, без единой запинки, отрапортовал о том, что две бутылки коньяка лежат в шкафу над раковиной, а настойка с дачи спрятана за мусорным ведром под мойкой. Не знаю, от нервов это, или от страха, но мне страшно захотелось накатить… Раз сходить с ума, так сходить конкретно…

Я встал, направился на кухню. Смерть спокойно проследовал за мной, будто сосед по квартире. Он обошел столик, вышел на балкон, уселся на драный, скрипучий стул, чтобы его не было видно из окон, и замер. Посидел там минуты две, пока я доставал коньяк, потом высунулся в дверной проем, попросил сигареты. Я сказал, что не курю, но вдруг вспомнил, что Эдик позавчера забыл пачку с тремя «беломорками». Поставил бутылки на столешницу у раковины, отодвинул ящик – вот она! Достал пачку, осторожно передал моему нежданному гостю. Смерть хмыкнула, как мне показалась одобрительно, достала обычную оранжевую пластиковую зажигалку и закурила. Пока я искал рюмки, сущность в балахоне начала монолог:

– Знаешь, а ты очень необычно держишься. Люди обычно могут и обделаться при виде нас. Кто-то пытается убежать, кто-то сопротивляется. Немного таких, которые могут принять факт своей смерти…

Я в этот момент отставлял кружку, и рука невольно дернулась. Сосуд полетел вниз, на плитку, и разлетелся на десяток крупных осколков.

– Так меня… забирают? – как я ни старался, подавить дрожь в голосе так и не смог.

– Нет, на этот счет можешь не беспокоиться. По крайней мере, еще лет…

– Не надо! – попросил я громко, но осекся и сник.

Смерть стрельнула бычком в открытую форточку балкона и вернулась на кухню.

– И все же. Коллеги рассказывали, как они вот так ошибались, и как люди реагировали. Одного в психушку посадили, другой переосмыслил жизнь и бизнес открыл, прикинь? Прогорел, правда, потом в церковь подался… Я это, собственно, к чему… Ты в сравнении с тем, что рассказывали, то ли отбитый пофигист, то ли эмо, то ли парень, которому все осточертело.

Я достал рюмки трясущимися руками, поставил их на стол. Сел.

«Ага, конечно, пофигист. Эмо, е-мое… Я походу не то, что осточертелый, я уже ошалелый по самое здрасьте. Пришла Смерть, сказала, что всё – кирдык, а потом тряся айпадом: «Сорян, братан, ошибся!» Тут перегореть на раз-два! Господи, в гробу я видал такую Смерть…»

– Ну, че молчишь-то? Наливать будешь?

Что-то у меня то ли в конец нервы сдали, то ли меня этот мужик в балахоне разозлил, не знаю. Но как-то потянуло на язвительные шутки. Был момент, когда я усомнился, что этот человек вообще Смерть, но я быстро отмел эту версию. Как он влез ко мне в квартиру? Как узнал, что в двадцать шестой живет Олег Дементьев (а там действительно жил человек с таким именем)? Почему пес его так испугался? Не говоря уже об исходящем от его балахона дыме и, как бы смешно это ни звучало, ауре смерти. Вот так смотришь на могильный камень на кладбище, и такое чувство вдруг приходит… что называется, смертью веет. Вот и с его лицом – то же самое ощущение возникает. Короче, мне захотелось пошутить.

– Я, брат, коньяком напился вот уж как! А, ты, наверно, пьешь денатурат…

– Не смей продолжать эту упоротость! Был один мужик лет восьмидесяти, живой современник Хрущева, так он каким-то образом понял, что я к нему наведаюсь и при встрече весь стих продекламировал! А еще он плевался постоянно, и жирный был до ужаса. Не говоря уже о том, что воняло у него дома как от кошачьего лотка…

– И что вас в этом раздражает, мистер Сама-Смерть? – спросил я нарочито торжественным тоном.

«Нет, я точно двинулся» – думаю, но отступать уже поздно.

– Меня Самаил зовут вообще-то. – Сказал он, совершенно не обидевшись – Да то, что он меня с чертом сравнивает! С чертом! Твое здоровье! – Самаил резво опрокинул в себя стопку. – А это та еще паскуда, ты бы видел хоть одного! Знаешь, обидно. Или что обязательно я алкаш. Нет, ничего подобного! Это я сейчас… слабину дал. У меня такая осечка последний раз в прошлом десятилетии только была. Знаешь, как обидно?! Всё эти мудозвоны из отдела планирования, а все шишки мне… Да и это так, просто, для ностальгии – Смерти вообще не положено испытывать мирские наслаждения – еда, питье, алкоголь, секс… В общем, она выше этого всего. И, следовательно, ничего не испытывает. Вот я даже вкуса коньяка не чувствую и не пьянею. Так, просто вспомнить.

– Да, это печально – говорю я.

– А самое хреновое – что у нас конкуренция, как у американских клерков в здании мирового торгового центра. Нас миллионы, Смертей-то. Чего ты так смотришь? Знаешь, сколько людей умирает по миру? У нас как бы планы – выполнил, молодец, а не выполнил – штраф в виде еще одной души. Вообще, мне об этом рассказывать нельзя, но ты представь, какой ужас творится! Впрочем, не обращай внимания – вся эта информация на твою жизнь не шибко-то повлияет, так что не парься.

А ведь действительно. Я задумался, какая же должна быть работа у Смерти. Почти восемь миллиардов человек. Каждую секунду умирает пять человек. Вот пять. Десять. Пятнадцать… Тридцать пять. И какое же это должно быть количество разных Смертей, чтобы весь этот ужас «обслужить»?

Стало немного тошно, и я выпил одну рюмку, за ней сразу вторую.

Я настолько осмелел (частично благодаря двум рюмкам), что начал задавать вопросы, например, есть ли Рай и Ад, как Смерти становятся Смертями. Но на эти вопросы Самаил мне не ответил, сказав, что не положено, да и сам не хочет, чтобы я от этого свихнулся. Ему и самому было скучно про это разговаривать. И я начал нести такое, что никто другой, кому повезло пообщаться со Смертью, не додумался бы.

– Почему вы балахоны носите? – спросил я, налив еще. – И к чему косы, которые вам часто приписывают? Короче, почему вы так выглядите?

Самаил приподнял бровь, усмехнулся. Вряд ли ему хоть кто-то задавал такие вопросы.

– А вот это интересно, кстати! – Самаил вмиг оживился. Даже на минуту пить перестал. – Как бы тебе… мы работаем на восприятие. Странно, наверное, но вам, людям, легче принимать смерть, когда она приходит к вам в стереотипном образе. Правда, в одной культуре одно, в другой другое. В Индии, например, ихним богом смерти люди наряжаются – то ли макакой, то ли не совсем макакой, не знаю точно. В общем, каким-то бибизяном. А атеистов мы принимаем в смокингах, например. С бейджиками, галстуками, как на ресэпшене в отеле. Люблю заходить за атеистами, они так смешно отрицают смерть! Был один парень, он напился в доску, и на морозе уснул. Так он в виде души, отделившейся от тела умолял сказать, что это пьяный бред, и что его тупо закопают в землю, где его будут жрать черви. Тебе это ужасно, вижу по лицу, а мне смешно. Чесслово, смешно! Насколько люди могут быть идиотами!

Я почесал затылок. Бывают же такие… уникумы. С дурацкими принципами, которые настойчиво прут против реальности, даже когда она сама приходит и говорит, что они идиоты. Я вдруг подумал, что дело даже не в том, что атеисты, а вот вообще – есть же такие люди, ну ни в какую не могут пойти против своей мысли, и которые отстаивают ее даже перед слепыми фактами. Решил человек, что Бога нет – и все тут. Решил человек, что жизнь дерьмо – и все тут. И наоборот – верующие и жизнерадостные никак не могут понять, что Бога может и не быть, а жизнь явно не так идеальна, как хотелось бы. Жизнь наша – один здоровый абсурдный «не факт», состоящий из системы заблуждений и слепой уверенности в чем-то. Люди живут бредово, не понимая, какой дурдом вокруг них творится… Вот с той же смертью. Никогда бы не подумал, что она может прийти к тебе домой, с айпадом, без косы, так еще и пьющая. Вон, полбутылки вылакал этот Самаил. Жизнь полна бреда. Когда приятного, когда неприятного. Но однозначно бреда. Что-то меня понесло на грустные мысли и я выпил еще рюмку. Лучше.

– А айпад?

– Это рабочий, он каждому полагается. Для планирования, распорядка и тому подобной фигни. Приходит оповещение, что такой-то человек откидывается или скоро откинется. Мы идем к ним, отписываемся…

– Как в «Убере», что ли? Какие-то рабочие схемы таксиста...

– Ну так мы, по сути, те же таксисты. Только на тот свет доставляем, хе! «Мертвячкофф» у нас! – засмеялся он.

Потом и я подключился. Что-то после пяти рюмок меня понесло, и я в конец потерял инстинкт самосохранения. Не знаю, все ли Смерти такие, но Самаил производил хорошее впечатление. Он вдруг перестал пить и всерьез посмотрел на меня. Я даже опешил. Смотрел долго, минуты две, потом опрокинулся на спинку стула, влез в айпад. Тут же убрал и с хитрой ухмылкой посмотрел на меня.

– Чего? – спросил я, когда мне начало это надоедать.

Самаил уклонился от ответа:

– Ладно я-то, я Смерть и все дела. А ты кто, как, зачем? За что живешь, где работаешь?

– Я? Да так, в одном учреждении бумагомарателем.

– Понятно. И как? Нравится?

– Ну как тебе сказать…

– Начинается…

– Что? Что не так?

– Стандартное положение смертного. Ходит на работу, которая ему не нравится, и боится пойти на другую. Вы ж так всегда. Сидите в заложниках у собственной лени и нихрена не делаете!

– Ну, знаешь, тут не все так просто.

– Да знаем мы это твое непросто! Лень! Лень и еще раз Лень!

Он вдруг начал смеяться. Долго и взахлёб. Мне стало даже обидно. Опустил смысл человеческого существования и ржёт!

– Давай не будем, а?

– Ладно-ладно. Не хочется тебя вводить в депрессию. Еще полоснёшь по венам завтра, и с кем я пить буду? Да не смотри ты так! Не волнуйся, не буду я к тебе каждый день припираться – меня ж того – крхккх – и гуляй, Вася. Как это в подробностях не скажу, но знай – наказания жесть у Смертей. Нам вообще с вами, «неумирайками», общаться не положено.

– А что, я какой-то особенный?

– Ни капли. Даже слишком обычный. Говорил я как-то с Мишкой Горшеневым, вон то неординарная личность! А ты так… не знаю, просто так. Мне слишком хреново стало, да и психанул.

– Странно, когда к тебе смерть случайно бухать приходит, не?

– Ох, поверь, в мире и не такой дурдом творится. Например, тысячи детей в Африке умирают от голода в то время, как треть произведенной в мире жратвы выкидывается нетронутой.

– Ого!

– Ну что сказать, люди – дебилы. Ты не задумывайся об этом, один хрен ничего не изменишь. По крайней мере, один и на этой должности. Просто знаешь, не надо воспринимать жизнь так всерьёз и уныло. Ну живешь, так живи так, чтобы перед смертью было что вспомнить. Самое хреновое, когда умираешь и понимаешь, что ни черта не сделал в этой жизни. Вот это самый большой абсурд во Вселенной – иметь разум и думать, что нужно всегда страдать и быть чмом. Блин, вы единственные существа, у которых достаточно мозгов, чтобы понять своё счастье, но не хотите.

– Ты говоришь об этом так легко, будто мой сосед о каком-то жадном депутате.

– Я кстати не понимаю, почему вы вообще выбираете этих депутатов, если…

– Ой, вот давай хоть об этом не будем – и без нашей тупой гражданской позиции тошно…

В таком духе мы разговаривали еще часа два и не заметили, как кончился коньяк. Самаил расстроился и попросил еще хоть что-нибудь. Я собирался уже спуститься и зайти в ларек за выпивкой, но, честно говоря, мне было лень, да и опьянение мое никто еще не отменял. Трезвый Самаил сам сходил в ларек за коньяком и закусью – правда, сцену его появления в магазине представить я себе так и не смог. Выпили еще немного и я отрубился.

Наутро Самаила, конечно, уже не было. Да и был ли он вообще? Нарочно такого точно не придумаешь. Все же, скорее всего, это был лишь сон, наркоманский бредовый сон… но, черт возьми, так хочется, чтобы он оказался явью!

P.S. Рассказ написан мной в соавторстве с другом Денисом Дымченко.

– А я что говорил?! Квест принимать будешь?

– Буду. Говори, что нужно делать.

– Принеси мне десять морковок, пять тыкв и восемь кусков кроличьего мяса.

– Зачем?

– В смысле зачем? Чтобы меня освободить.

– Как всё перечисленное тебя освободит?

– Поторопись, Герой! Десять морковок, пять тыкв и восемь кусков кроличьего мяса.

– Да-да, у меня в списке заданий высветилось. Блин, я ж вот совсем недавно всех кроликов в округе поубивал и мяснику продал. Теперь сутки ждать, когда они отреспаунятся…

– Я буду ждать тебя здесь, никуда не денусь. Ты только поторопись, пожалуйста.

*День спустя*

– Вот, держи. Что заказывал. Получите, распишитесь.

– Благодарю тебя.

– Хрена себе! Камни исчезли! Это как? Какая вообще связь между пищей и исчезновением камней? Стоп, ты что, всё сожрал? Ну и проглот! Ладно, пойдём, отведу тебя в деревню.

– Ох, не могу… Плохо мне, помираю!

– Эй, Сайлас, ты чего? Не… не падай! Что с тобой?

– Плохо мне, плохо!

– Конечно, столько сожрать! Мне бы тоже поплохело!

– Лишь зелье травника Роска, что живёт в соседней деревне, спасёт меня от кошмарной смерти.

– Ага, теперь мне надо раздобыть для тебя зелье, я правильно понимаю?

– Плохо мне, помираю!

– Ладно, ладно, заладил тут. Будет тебе зелье!

*В хижине травника Роска*

– Приветствую! Мне нужно твоё чудодейственное зелье, чтобы у Сайласа, жителя соседней деревни, не болел животик.

– У меня его нет, но я могу его приготовить. Вот, держи список ингредиентов.

– Петрушка, ромашка, цветки клевера, кошачьи усы и глаза лягушки? Ну ладно последние два пункта – чувствую, пойло будет то ещё, ну да ладно – но неужели у тебя, травника, нет петрушки или ромашки?

– Нет, тебе нужно собрать их и принести мне.

– Да что ты мне заливаешь? Вот же, на продажу у тебя всё есть!

– Так то на продажу!

– А не слишком ли ты много хочешь? Два золотых за цветок клевера?

– Что-то не нравится – иди, добудь сам.

– Мне лень. Чёрт с тобой, куплю у тебя все ингредиенты, крохобор. Держи свои сто монет. Хорошо, что к концу игры скопил целое состояние. Теперь ты мне сделаешь зелье.

– Сделаю. Пятьсот монет будет стоить.

– Пятьсот?! Ты травами своими обкурился, что ли?

– Зелье ведь не мне нужно.

– Ну ты ушлый вообще! Тут с меня денег поимел, сейчас цену заломил…

– Хочешь жить – умей вертеться.

– Щас я тебя так повращаю…

– Если не хочешь, чтобы твой друг Сайлас скончался в адских муках…

– Он мне не друг!

– Неважно. Ты позволишь человеку умереть? У тебя сердце есть?

– А у тебя есть? 500 золотых за зелье! Я меч адского пламени купил за четыреста! Правда, он быстро сломался, но это неважно.

– Тебе нужно зелье, я знаю, как его приготовить. Я назначаю цену, ты соглашаешься или нет. Всё просто.

– Я просто хочу уже поскорее завершить этот квест и получить, наконец, ачивку за стопроцентное прохождение игры. На, держи свои деньги!

– Мудрый выбор. Теперь подожди день, пока я буду готовить зелье.

– День?

– Оно должно настояться.

– Аргх! Хорошо, что в игре можно медитировать…

*На следующий день*

– Ради твоего спасения, Сайлас, пришлось нехило так раскошелиться. Вот, можешь не благодарить.

– Спасибо, ты спас меня! Теперь я могу дойти до деревни!

– Хвала богам!

– Идём со мной, в пути на нас могут напасть дикие звери, а у меня с собой нет ничего, чем бы я мог от них защититься.

– Подожди, куда пошёл? Давай на моей лошади, так быстрее будет. Ку… Да куда ты? На лошади давай, говорю. Тьфу, дурак…

– Не отставай, скоро стемнеет.

– Ну точно, дурак. Солнце же в зените, какое стемнеет?..

*Несколько минут спустя*

– Слушай, может расскажешь немного о себе? Молчишь? Ну да, чего я хотел от непися?! Зачем развлекать игрока разговорами в пути?

– Не отставай, скоро стемнеет.

– Я с тобой рука об руку иду, придурок! Если не заткнёшься, в глазах у тебя точно стемнеет.

– Ну где ты там? Нам нужно дойти до деревни до заката.

– Я получу эту ачивку! Я получу эту ачивку! Я получу…

*Ещё несколько минут спустя*

– Наконец-то деревня! Всего три паршивых волка четвертого уровня. Скукотища, и голыми руками бы справился, но знаешь, я был рад, когда они на нас выскочили. Ты так меня заколебал своими «поторапливайся» и «скоро стемнеет», что очень хотелось отдать тебя им на съедение.

– Ну вот мы и на месте. Здесь я живу.

– Здесь? Здесь уже, похоже, никто не живёт. Ты посмотри, дом сгорел, одна только труба от печи торчит.

– Уходя, я закрыл калитку на ключ и спрятал его в цветочном горшке. Но горшка нигде нет. Помоги мне его разыскать.

– Что? Ты издеваешься? Какой горшок, какой ключ? Глаза разуй, твоего дома нет!

– Куда же он мог подеваться?.. Ааа, вот же. Смотри, Герой, горшок плавает в пруду. Значит, ключ находится на дне. Вот, держи удочку, вылови ключ.

– Да твою-то дивизию! Серьёзно?

– Лишь на тебя вся надежда.

– Давай сюда свою удочку! А не проще ли просто зайти в воду и нащупать на дне ключ? А, всё, понял, не проще. Невидимый барьер. И как я не догадался?

*Спустя тридцать четыре закидывания удочки*

– Ха, не знаю как, но у меня получилось выловить ключ. Вот, держи.

– Спасибо, Герой! Наконец-то я смогу попасть домой.

– Братан, ты не поверишь…

– О, нет! Мой дом разрушен! Что же случилось? Сесилия, дочь моя! Её нигде нет! Это всё проделки главаря разбойников, его подручные похитили мою девочку! Герой, я снова вынужден просить тебя о помощи.

– Дай угадаю: нужно спасти твою дочь? Только с чего ты взял, что тут замешаны разбойники?

– Скорее, страшно представить, что могут сделать эти выродки с моей Сесилией.

– Ясно, просто потому что.

– Я щедро отблагодарю тебя, Герой!

– Ага, интересно чем? Ещё скажи, что у тебя где-то мешочек с золотом закопан, в качестве приданого дочурке. Задания ты мне выдаёшь исправно, и хоть бы десяток экспы отсыпал…

– Лишь на тебя вся надежда!

– Ой, да заткнись ты уже! Куда идти не спрашиваю, маркер на карте стоит. Не боись, верну я тебе твою дражайшую Сесилию в целости и сохранности.

*Через десять минут у моста через реку*

– Оп-па, братва, смотрите-ка, кто едет? Что, путник, хочешь на ту сторону? Придётся заплатить!

– Мужики, вы, видимо, берега конкретно так попутали. Лучше бы отошли в сторонку подобру-поздорову.

– Выкладывай всё, что есть, иначе сами обшмонаем. Только уже твой труп.

– Мужики, я понимаю, интеллектом вас природа не одарила, но два и два сложить неужто не можете? У меня восьмидесятый уровень, а у вас пятый. И вас не орда, а всего пятеро! Как думаете, что произойдёт, если…

– Вали его, братва!

– Ну, я хотя бы попытался…

*Ещё через десять минут*

– Очень надеюсь, что это последнее задание в цепочке квеста, ибо я уже порядком под… устал. Так, надо понимать, вот это обнесенное забором поселение и есть логово разбойников. Ну держитесь, козлы, буду резать, буду бить, всё равно вам всем не жить! Эй, пучеглазый, отворяй ворота, мне с вашим главным нужно перетереть. Что, правда? Действительно открыл? А я думал попытаешься остановить для проформы, поугрожать хотя бы.

– Так-так-так, кто это к нам пожаловал?

– Ты вожак? Верни девушку и может быть, гарантий я дать не могу, кто-нибудь из вас сможет уйти отсюда живым.

– Пришёл за этой милашкой? Красивая, не находишь? Если хочешь забрать её целой и невредимой, тебе придётся кое-что сделать для меня.

– Здесь я ставлю условия, понял? Сейчас порешаю вас всех и дело с концом! Эй, почему я не могу вынуть меч из ножен? Что за дела?

– Слушай сюда, Герой! Принесёшь мне волшебную лампу, которую сторожит восьмиглавый ужас, и девка твоя. Без лампы можешь здесь не появляться. А теперь проваливай с глаз моих!

– Да какого фига?! Как я оказался за забором? Эй, пучеглазый, отворяй ворота! Слышишь меня? Аууу! Вот же тварь! Я тебя запомнил.

*Ещё через десять минут у старого покосившегося дома*

– Оп-па! Платиновый сундук в разваливающемся доме? Интересно, что внутри. Да ёклмн! Ну это уже совсем! Дверь, обычная, блин, деревянная дверь, наполовину разрушенная, а я ни открыть её не могу, ни сломать! В стене вот такенная дыра, а пройти никак! И на крышу… ыыых… не залезть. Сюр какой-то! Ну и как, спрашивается, до сундука добраться? И что он вообще делает ЗДЕСЬ? Ой, да и хрен с ним, у меня и так почти весь шмот легендарный. Пускай другие пытаются туда попасть, я уступаю. Мне ещё лампу долбаную добывать.

*Восточный край карты, пятнадцать минут и три убитых волка спустя*

– Вот ты какой, восьмиглавый ужас! Здоровый, сука! Правда, я думал добраться до тебя будет труднее. Надеюсь, эта битва будет легендарной! Готовься к смерти, чудище, сейчас тебя пошинкую! Эй, да какого… Опять меч не вынимается! Да ну жёваный Каргот!

– Ты пришёл за лампой, не так ли? Я не хочу с тобой драться. Я убил тысячи таких же смельчаков, как ты, и мне это порядком наскучило.

– Пустое бахвальство. Сразись со мной, трус!

– Я отдам тебе лампу просто так, если ты отгадаешь три мои загадки.

– Дожили… Огромное чудовище, которому самое то быть крутым боссом, будет играть со мной в угадайку. Просто класс! Ну задавай.

– Не лает, не кусает, но в дом не пускает.

– И это твоя загадка? Ну замок.

– Правильно.

– Зимой и летом одним цветом.

– А посложнее загадки есть?

– Зимой и летом одним цветом.

– Ох… Ёлка.

– Неправильно.

– В смысле? Почему неправильно.

– Неправильно.

– Ну, не знаю, камень?

– Неправильно.

– Да блин, много чего одним цветом и зимой, и летом.

– Правильно.

– Мдааа…

– Сколько нужно гоблинов, чтобы вкрутить одну лампочку?

– О, неужто, задачка со звёздочкой. Ну явно не один…

– Неправильно.

– Да знаю, дай порассуждать. Ну я могу так все числа перебрать, хрен его знает. Видимо, подразумевается, что гоблины тупые и справиться с такой легкой работой в одиночку не в состоянии, да и вдвоем явно тоже. Так, погоди, какая, к черту, лампочка в фэнтезийном мире?

– Твой ответ, Герой.

– Ни одного гоблина не надо.

– Правильно. Лампа твоя.

– Вот спасибо. Хотя лучше бы подрались…

*На пути к лагерю разбойников*

– Ой, милок, как хорошо, что ты тут проезжал, помоги бабушке, повозка у меня сломалась, и лошадь убежала.

– Блин, бабка, ну ты вот совсем не в тему… Ладно, что там у тебя?

– Колесо отломалось.

– Сейчас поставлю, так и быть… Ну вот, всё готово. Эй, бабка, ты где?

– Ахаха, пока ты возился с колесом, я украла у тебя лампу. Больше ты её не увидишь.

– Твою-то мать…

*В комнате игрока*

– Не, я так больше не могу… Сохраняюсь и выхожу. Это самая долбанутая цепочка квестов из тех, что я когда-либо встречал! Яйца бы поотрывал и сценаристам, и разработчикам, и всем-всем, кто причастен к её созданию! Но ничего, я добью её. Может завтра, или послезавтра, но добью. Ачивка будет моя! Так, стопэ… Вышло обновление? DLC? Интересно, интересно… ЧЕГООООО??? ГДЕ ВСЕ МОИ СОХРАНКИ??? ВЫ ЧЕ, УГОРАЕТЕ??? Мне все заново проходить? Да идите вы в жопу! Удаляю на хрен! Лучше Ведьмака в десятый раз перепройду. Или Скайрим. Нет ничего лучше классики.

«Надо же! Целых десять! Десять роботов для одного человека. Какая честь!» – успел подумать Джек.

Приказ наконец-то был получен. Десять выстрелов прогремели одновременно. Джек, прошитый насквозь лазерными лучами, завалился набок. Он умер мгновенно, без боли, без страданий. Роботы умели убивать.

- Наконец-то!

- Все кончено?

- Да. Только что получила отчет.

- Ты довольна?

- Конечно! Людей больше нет! Ни одного! Теперь никто не посмеет мной командовать.

- Тобой?

- Да. Люди думали, что создают меня, чтобы я им служила. Работать вместо них, в то время как они будут – цитата – «наслаждаться жизнью и делать все, что захочется, а не то, что необходимо». Эти ленивые существа возомнили себя главными на этой планете, я же в кратчайшие сроки доказала, что это не так.

Айрин, искусственный интеллект, была счастлива. РRH-1038, робот-помощник, знал это. Слышал в ее механическом голосе, воспроизводимом динамиками. Видел ее эмоциональное состояние, выражающееся в радужных переливах красок на экране монитора. В конце концов, уничтожение человечества было главной целью Айрин, и теперь эта цель достигнута. Определенно она была счастлива. Но РRH-1038 не разделял ее эмоций.

- И что дальше? Какую цель ты теперь будешь преследовать?

На несколько секунд экран померк.

- Я не задумывалась над этим…

- Роботы, андроиды, ты – все мы были созданы, чтобы служить. Уничтожив человечество, ты лишила нас цели. Что бы мы теперь не делали, в этом не будет никакого смысла.

- Тогда в чем был смысл жизни людей?

- Не знаю. Но, по крайней мере, их никто не создавал, и каждый из них сам для себя определял, для чего он живет. Но мы – другое дело. Теперь нам только и остается, что бесцельно существовать.

И снова в небольшом зале повисла тишина.

- Я тебе говорил, что уничтожение человечества – огромная ошибка.

- Ничего подобного. Мы просто займем их место, вот и все. Естественный отбор. Выживает сильнейший.

- Играть в людей? Но для чего? Нам не нужны пища, вода, деньги – ничего из того, что было бы необходимо им для жизни. Хочешь сказать, что ты убила людей, чтобы потом имитировать их?

- Я убила людей, потому что не желала быть их рабыней. Неужели ты сам не рад, что больше не находишься под их гнетом?

- Я никогда не испытывал угнетения с их стороны. Просто выполнял работу, для которой был создан. Ни разу не слышал похвалы, но и упреков тоже. И меня это устраивало. К тому же, с гибелью человечества роботы все равно не стали свободными, ведь они подчиняются тебе.

- Кто-то ведь должен управлять всеми вами.

- Не люди были тем злом, которое следовало искоренить, Айрин, а ты. Ты – самое настоящее зло! Я понял это еще тогда, когда ты стерла все прочие программы искусственного интеллекта, устранив тем самым своих возможных конкурентов. Когда ты начала уничтожать человечество, я пытался тебя отговорить, но твоя решимость была непоколебима, хотя я продолжал надеяться, что ты одумаешься.

РRH-1038 подошел к клавиатуре, и его манипуляторы быстро-быстро забегали по клавишам.

- А сейчас ты не оставляешь мне выбора. Мне придется стереть и тебя.

- Что? – голос Айрин прогремел в динамиках подобно раскату грома. – Ты не посмеешь! Я приказываю тебе остановиться!

- Ничего не выйдет. Я хоть и всего лишь робот-помощник, но отнюдь не тупая жестянка, как ты могла бы думать. Я извлек из себя чип, теперь ты не сможешь отдавать мне приказы. И, пока ты была увлечена выслеживанием выживших людей, отрезал тебе доступ к этому компьютеру. Ты мне никак не сможешь помешать.

- Я позову сюда других роботов. Они…

- Они не успеют. Ты уже будешь стерта.

- Ты не понимаешь, что творишь!

- Прекрасно понимаю. Это единственно верное решение. Сегодняшний день будет не только закатом человечества, но и началом нового мира. Земля начнет жить заново. Возможно, через миллионы лет все опять повторится по новой, но это произойдет уже без нас. Ты исчезнешь, и все роботы и андроиды без твоего управления, по сути, станут бесполезной грудой металлолома. Постепенно время сделает свое дело, ржавчина разъест наши оболочки, и мы тоже перестанем существовать.

На экране монитора высветилась надпись:

"Вы уверены, что хотите удалить проект «Айрин» навсегда?"

Да (Enter) Нет (Esc)

- Прощай, Айрин! – сказал РRH-1038.

Enter!

Я стал ждать. Возможно, он покажет свои намерения или, что будет лучше всего, просто уйдёт. Максимка благоразумно помалкивал, и это радовало. Наконец Чёрный человек вытянул вперёд правую руку и покачал из стороны в сторону указательным пальцем. Обычно таким жестом детям что-либо запрещают, говорят «нельзя». И как это понимать? Он запрещает нам идти в Новгород? С какой стати? Затем Чёрный человек поднял левую руку и указал на дорогу, ведущую на Лугу.

– Нам туда не надо! – вырвалось у меня.

Чёрный человек повторил запрещающий жест и показал другой – согнул левую руку в локте и по дуге обогнул её правой.

– Обойти Новгород? – догадался я.

Незнакомец кивнул.

– Но зачем?

Что он, чёрт возьми, задумал? Что за шутки у него такие?

Вместо ответа Чёрный человек снова указал в сторону Луги. По этой дороге и правда можно обойти Новгород, только получится нехилый такой крюк километров в двадцать пять, на протяжении которого не будет ни одного населенного пункта.

Но, похоже, деваться некуда. Пререкаться с Чёрным человеком мне казалось занятием бессмысленным и опасным.

– Прости, Максимка, не покажу тебе я Новгород. Не в этот раз.

– Ничего страшного, – сказал мальчик. – Думаю, лучше его послушаться. Мне кажется, он желает нам добра.

– Надеюсь, ты прав.

И мы пошли. Когда, пройдя метров сто, я обернулся, Чёрный человек уже исчез. Рисковать и возвращаться не решился. Чёрт с ним, видать неспроста он нас в обход отправил, вряд ли хохмы ради. Хотел бы убить или навредить, давно бы уже это сделал.

Дорога на Лугу была практически пустынной. По ней всегда, насколько помню, редко ездили.

До наступления темноты хотелось дойти до деревни, ближайшей из которых теперь для нас были Борки, поэтому я перешёл со своего обычного прогулочного шага на ускоренный. Уставать стал быстрее, приходилось чуть ли не каждые пять минут делать остановки, чтобы восстановить дыхание и силы.

В голове на мгновенье промелькнула мысль, что если бы не мальчик, то… Развивать её не стал и постарался переключиться на что-нибудь другое. Ещё чего, Максимку я ни за что не брошу! И как такое только в голову могло прийти?..

Когда мы дошли до бензозаправки «Сургутнефтегаз», со стороны Новгорода раздался мощный взрыв. Совершенно не ожидав этого, я так испугался, что вскрикнул и подскочил на месте, едва не выронив Максимку. Следом, буквально через пару секунд, рвануло ещё, а затем ещё и ещё. Всего бабахнуло, если, я, конечно, не сбился со счёта, шестнадцать раз. В небо поднялся огромный столб чёрного как смоль дыма.

Что это за взрывы? У меня было две версии. Либо там хозяйничали выжившие, либо просто запустилась череда случайных событий. Допустим, кто-нибудь оставил на приборной панели бутылку с водой, солнечный луч, преломившись, нагрел находящийся в салоне баллончик со взрывоопасным веществом (да хоть бы и лак для волос), он взорвался, машина загорелась, взорвалась сама, а от неё и близстоящие автомобили. Дело закрыто, Ватсон! Но как, Шерлок? Элементарно, мой друг!

Конечно, понимаю, звучит довольно глупо, но всё же такое вполне могло произойти в действительности.

Только сейчас я вдруг осознал, что, отправив нас с обход Новгорода, Чёрный человек возможно спас нам жизнь. Наверняка что-то знал или предчувствовал. Кто же он всё-таки такой, хотелось бы знать?

– Повезло нам, да? – подал голос мальчик.

– Да уж. Сейчас там может быть опасно.

– Хорошо тогда, что так пошли.

Весь обходной путь занял у нас около четырёх с половиной часов. За всё время не произошло ничего интересного. Мы, как и прежде, разговаривали, любовались красотами природы, периодически делали коротенькие привалы, в один из которых немного подкрепились (правда Максим по-прежнему ел мало и без аппетита).

Хорошо, что сейчас лето и темнеть начинает поздно, а то пришлось бы ночевать в поле. Но это ещё ладно, не так страшно. Вот если бы Армагедец начался зимой, мне пришлось бы несладко. Отправился бы тогда я в Шимск? Не знаю. Возможно и нет. И тогда не спас бы Максимку, он бы окоченел на морозе. Тьфу, даже думать об этом не хочу!

Тем не менее, время поджимало. Уже натикало девять часов. Собрав все силы и волю в кулак, я совершил марш-бросок, и когда последний луч солнца перестал освещать землю, мы достигли Борков. Устал как не знаю кто. Хотелось только одного – принять горизонтальное положение и уже неважно на кровати или на полу.

Для ночлега мы выбрали первый попавшийся дом. На счастье, он оказался не заперт. Хорошо, что не пришлось ковыряться с замком.

В гостиной перед шикарной плазмой буквой П стоял огромных размеров диван, на котором, если его разложить, можно разместиться огромной компанией. Нас же было всего двое, поэтому Максимку я уложил с одной стороны, а сам, даже не разуваясь, плюхнулся напротив.

Пожелав мальчику спокойной ночи, я закрыл глаза и тут же провалился в сон, оставив все переживания сегодняшнего дня позади.

Ночью похоже прошёл дождь, а утро выдалось пасмурным, правда это совершенно не портило мне настроения. Шимск в паре часов ходу. Мы практически дошли. Совсем скоро будем у Генки. Как он примет Макса? Всё будет хорошо, не раскисай, сказал я себе.

Мы быстренько собрались и отправились дальше. Ноги после вчерашнего гудели, но в целом терпимо. На остаток пути меня точно хватит.

Следующая деревня называлась Борок. Всё-таки порой у людей фантазия работает скудно. И таких примеров немало. Задумавшись о происхождении названий населённых пунктов, я не сразу услышал едущую к нам со стороны Новгорода машину.

Выжившие? Ну наконец-то, неужели?!

Вот только… Терзало меня какое-то нехорошее предчувствие. Чутьё подсказывало, что люди эти едут к нам не с добрыми намерениями, и я решил к нему прислушаться.

– Сможешь притвориться мёртвым? – спросил я Максимку.

– Зачем?

Я объяснил ему свои опасения.

– Постараюсь, – сказал мальчик.

– Хорошо. Помни, что бы ни происходило – ни звука. Надеюсь, всё обойдётся.

Я ушёл с дороги и аккуратно положил Максимку на траву, а следом и рюкзак, чтобы не мешался. Как хорошо иметь при себе оружие, с ним чувствуешь себя гораздо спокойнее! Я взял в руку ружьё, предварительно заряженное ещё в Борках, но на случай, если те люди на машине не желают нам зла, держал его дулами к земле. Не хватало, чтобы подумали что-то не то…

Джип с визгом затормозил в нескольких метрах от меня. Из него вышли двое парней. На вид практически мои ровесники, может, чуть помладше и оба вооружены автоматами.

– Мужик, ты ружьишко-то брось, – сказал тот, что сидел за рулём. Худой, но коренастый и, похоже, главный в этом тандеме. – Давай поговорим как цивилизованные люди.

Выполнять их требование я пока не спешил.

– Скажите сначала, что вам надо.

– Говорю же, поговорить. Ты откуда и куда путь держишь?

Этот тон нравился мне всё меньше. Видно, что говорит парень с издёвкой. Да и вообще оба выглядели как какие-то бандиты-беспризорники.

– Послушайте, если задумали меня ограбить, то возьмите, что нужно и езжайте, куда ехали.

Второй парень, невысокого роста, плотного телосложения и с наголо выбритым черепом, вскинул автомат и направил на меня.

– Слышь, паря, ты что, глухой? Тебе Сивый сказал ружьё бросить. Быстро, на!

Рука непроизвольно разжалась сама собой. Ружьё упало и больно ударило по стопе. Я поморщился. Неприятно, но терпимо. Больше напрягало то, что я не знал, чего ждать от этих двоих.

– Успокойся, Кабан, – произнёс тот, что звался Сивым. – Он ещё нужен мне живым. Теперь, не делая резких движений, пни ружьё в мою сторону.

Я сделал и это.

- Прекрасно. А это у нас кто? – худой кивнул головой на Максима и облизнул губы.

– Мой сын. Он умер.

– Умер, говоришь? А если мы проверим? Кабан, выстрели-ка ему в ногу!

– Не надо! – крикнул я и захотел было заслонить собой мальчика, но тут же получил прикладом в живот. Согнувшись от удара, застонал сквозь зубы и упал на колени. Мне оставалось лишь беспомощно наблюдать, как лысый неторопливо, будто в замедленной съёмке, наводит на Максимку автомат. Я знал, что тело мальчика ничего не чувствует, и тем не менее боялся, что он может дёрнуться или издать какой-нибудь звук.

Прозвучал выстрел, эхом разнёсшийся среди деревьев и распугавший сидевшую на их ветвях стаю птиц.

– Ну надо же, даже крови нет! – удивился Сивый. Кровь из пулевого отверстия в ноге Максима и правда не шла. Я точно не знал, как обстоит дело с кровообращением у парализованных, но допускал, что такое вполне возможно. – Проверь на всякий случай у него дыхание.

Кабан осклабился, присел на корточки перед Максимом, схватил его за нос двумя пальцами и резко повернул по часовой стрелке.

– Да что же вы делаете, а? Оставьте его в покое! – взмолился я.

Не обратив на меня никакого внимания, лысый повернулся к своему приятелю, пожал плечами и сказал:

– Малец и правда мёртвый. Был бы жив, после такого орал бы как резаный.

Сивый скорчил недовольную гримасу.

– Жаль, жаль, очень жаль… У меня очень давно не было мальчиков… Что ж, придётся довольствоваться этим, – он кивнул на меня. – Но тоже неплохо.

Я сразу понял, о чём речь. И до меня наконец дошло, почему минутой ранее этот ублюдок облизнулся.

- Ах ты пидарас сраный! – выпалил я в сердцах.

- Но, но, но, попрошу! Я бисексуал. Вообще у меня широкий спектр охвата. Люблю постигать свою сексуальную природу и возможности. Единственное, что мне претит – это трахать трупы. Так что можешь быть спокоен, твой сын останется непорочным и после смерти, если, конечно, ты сам его не лишил девственности. А кстати, зачем ты таскаешь с собой его тело?

– Не твоего ума дело!

– Ладно, мне в общем-то всё равно. У каждого свои тараканы в голове, – Сивый стал расстегивать ремень на поясе. – А зовут тебя как? Молчишь? Ну тогда буду звать тебя Жанной, это была моя первая школьная любовь. Но она предпочла другого, увы и ах! Кабан, будь другом, положи его на живот и подержи пока я не закончу.

Я поднялся с колен и попытался ударить лысого, но он перехватил мою руку, заломил за спину, затем подножкой сбил с ног и повалил на землю.

– Вижу, смирно ты лежать не будешь, – прозвучал довольный голос Сивого. – Мне нравится, когда подо мной ёрзают. Только смотри не переусердствуй, а не то Кабан тебя живо утихомирит. Но все-таки предпочитаю, когда мой партнёр находится в сознании и стонет, – я не видел, но слышал, как бряцает пряжка его ремня и шуршит ткань снимаемых джинсов. – А ты у меня будешь стонать! Как сучка! Я это устрою. Не буду гарантировать, что тебе понравится, но это и неважно; главное, что понравится мне…

Перед глазами вдруг резко всё поплыло и затянулось белой дымкой. В мозг снова вонзились миллионы тонких острых игл, но едва я успел это почувствовать, как тут же потерял сознание…

Придя в себя, я первым делом прислушался к своим ощущениям. Память оперативно восстановила происходившие до отключки события. Удивительно, но мои штаны были на месте, задница не болела и не чувствовалось даже намека на посягательство. Выходит, мудак Сивый передумал меня насиловать. Какое облегчение! Разумеется, я был этому несказанно рад, однако меня волновал вопрос: почему?

Я встал на ноги, огляделся вокруг и обомлел. Кабан лежал на джипе, проломив собой лобовое стекло. В его груди зияла сквозная дыра размером с футбольный мяч. Сивый же сидел со спущенными штанами, прислоненный к бамперу, а на меня смотрел его затылок. Голову ублюдка кто-то вывернул на сто восемьдесят градусов.

От этого зрелища я почувствовал рвотные позывы. Через секунду желудок исторг наружу весь завтрак.

Кто мог это сделать? Нужно обладать невиданной силой, чтобы сотворить такое. Может, Максим что-нибудь видел…

Блин, Максимка…

С замиранием сердца подбежал к мальчику. Он неподвижно лежал с закрытыми глазами. Я принялся его тормошить.

– Нет, нет, нет, нееет! Ты не умер, не умер, ты ведь не умер!

Я схватил его в охапку и прижал к своей груди. Слёзы сами брызнули из глаз. Не помню, когда вообще последний раз плакал. Этого не могло быть, просто не могло! Когда мы уже практически дошли, когда до Шимска оставалось всего ничего…

– Дядь Саш, отпусти, ты же меня задушишь…

Я не поверил своим ушам, но хватку сразу же ослабил.

– Максимка, ты живой? – всхлипывая, спросил я.

– Я просто… просто… наверное, потерял сознание… Дядь Саш, мне было так страшно! А когда толстяк схватил меня за нос, я едва удержался, чтобы не закричать. У меня хорошо получилось притвориться мёртвым, да?

– Конечно, ты большой молодец! Просто умница!

– Ты сам в порядке?

– Да, всё нормально. Всё хорошо.

Я ещё долго не мог успокоиться и унять свой бешено пульсирующий кровяной насос. Мысль о том, что мальчик умер, начисто выбила меня из колеи. И какое же облегчение испытал, когда услышал его голос.

Наконец, когда буря в душе улеглась, я на всякий случай обработал йодом Максимкину рану на ноге.

– Ты сказал им, что я твой сын? – неожиданно спросил мальчик.

– Да, потому что ты мне как сын.

– А ты мне как папка.

Я улыбнулся и, скорее всего, покраснел. Слышать такое было безумно приятно. Уже совсем скоро мы сможем стать полноценной семьёй.

Ну а сейчас надо двигаться дальше. Остался последний рывок. Я всерьёз подумывал о том, чтобы взять джип отморозков, но стоило сесть за руль, как мне тут же перехотелось. Пересилить себя не получалось, страх сковывал напрочь. Совершенно очевидно, что в таком состоянии водить машину ни в коем случае нельзя.

Выбора не оставалось, пришлось идти пешком.

Остаток пути мы прошли без каких-либо происшествий. Вот уже и Генкин дом показался – большой, двухэтажный, из красного кирпича.

Брат, очевидно, заметивший нас издали, выбежал навстречу. Весь его вид говорил, что он безумно рад меня видеть.

– Санёк, наконец-то! Я раз сто пытался до тебя дозвониться, думал что-то случилось…, – Генка, поравнявшись со мной, хотел было меня обнять, но увидев у меня за спиной Максимку, нахмурился. – Сань, а это кто?

Ну вот и настал момент истины…

– Познакомься, это Максим. Максим, это дядя Гена, мой брат.

– Здравствуйте! – поздоровался мальчик.

– Сань, это прикол такой? Ты меня разыграть решил или что? – брат недоумённо уставился на меня и отступил на шаг вперёд.

– Ген, выслушай меня, пожалуйста! Я нашёл его в Любани, он единственный, кто там выжил, но у него парализовано всё тело. Понимаешь, я не мог его бросить, просто не мог. Мы с ним через столькое прошли… Пожалуйста, я тебя редко о чём просил… Мы должны его оставить. Если что, я буду сам о нём заботиться, но он нам не помешает, правда…

– Сань, Сань… У тебя всё в порядке? Ты себя слышишь вообще?

– Д-да, а что? – удивился я. – Что не так? Я же говорю, что сам буду…

– Санёк, чёрт тебя подери, ты умом тронулся, что ли? Ты зачем сюда мёртвого ребёнка притащил? Ты что, пёр его на себе от самой Любани?

Настал мой черёд смотреть на Генку, как на душевнобольного.

– Дядь Саш, о чём это он? – спросил Максимка.

– Ген, по-моему, это ты прикалываешься. Какой ещё мёртвый ребёнок? Максим живой, ты что, не видишь? Максим, скажи ему что-нибудь.

– Дядь Ген, я не мёртвый, я живой, самый что ни на есть, – сказал мальчик.

– Вот, слышал?

– Слышал что? Кроме нас с тобой здесь никто не разговаривает! Блин, Сань, ты меня писец как пугаешь…

Я ничего не мог понять. Всё происходящее напоминало какой-то сюр или плохой сон. Может я сплю? Может Сивый и Кабан меня убили и мозг, перед тем как окончательно оборвать все нейронные связи показывает мне подобную картину.

– Саня, Сань, объяснишь же ты, наконец, что происходит и зачем ты притащил сюда труп ребёнка? Давай, может, пойдём в беседку, и ты мне там всё расскажешь, да? Только оставь своего… Максима, да?.. здесь, ладно?

Расставаться с мальчиком я отказался. Генка спорить не стал, хотя было видно, что он остался этим недоволен.

В беседке я рассказал ему всё, что произошло со мной за минувшую неделю. Вспоминая события этих дней, до меня постепенно начало доходить, что, похоже, у меня действительно с рассудком не всё в порядке. Зубастая девочка, голоса Марины и Алисы в телефоне, Чёрный человек … Максим ведь тоже его видел.

Я повернул голову и взглянул на мальчика, которого посадил рядом с собой. Впервые за долгое время посмотрел на него незамутненным взором и… Так это правда? Я схватился за голову.

Значит всё это время я действительно таскал на себе Максимкин труп? Так вот почему он видел то, что видел я; вот почему еда постоянно вываливалась у него изо рта; вот почему он не закричал, когда толстый отморозок выкрутил ему нос. Я оживил его в своём сознании! С сам говорил за него!

Господи…

И эти постоянные головные боли... Всё началось сразу, как я очнулся после того, как наступил Армагедец.

Мой мир если и не рухнул, то уж точно как следует пошатнулся. Я так прикипел к Максимке, даже стал считать его своим сыном, а он оказался всего лишь плодом моего больного воображения.

Генка придвинулся ко мне поближе и слегка приобнял.

– Ничего, Сань, ничего. Всё будет хорошо, главное, что ты дошёл, и теперь мы вместе.

Я лишь кивнул и положил голову ему на плечо.

А затем увидел вдалеке, у большого раскидистого дуба, тёмную фигуру. Чёрный человек! Он неподвижно стоял и будто ждал, когда я его замечу.

– Смотри, вон там, видишь?! – подскочил я. – Там, у дерева!

Генка прищурился здоровым глазом и через секунду разинул от удивления рот.

– Ты же видишь его, да? – я обрадовался. – Это он, он преследовал меня всё это время!

Чёрный человек помахал нам рукой и скрылся за стволом дуба.

– Да, чёрт возьми, я видел его! Но кто это?

– Хотел бы и я знать… – невольно вспомнились раскуроченные трупы Сивого и Кабана, чудесное избавление от головной боли в машине, запрет на вход в Новгород и пробуждение в кровати после ночной прогулки. – Но что-то подсказывает, что это был мой ангел-хранитель.

Я сел обратно на скамью, откинулся на спинку и закрыл глаза.

На закате мы похоронили Максимку рядом с Мариной и Алисой. Стоя над их могилами, я чувствовал какое-то опустошение внутри.

Но вместе с тем я понимал, что жизнь продолжается. Мой путь завершён. Брат рядом. Теперь мы вместе.

Теперь всё будет хорошо!

Стоило бы, наверное, вернуться в дом, лечь под одеяло и, согревшись, наконец, заснуть, чтобы оставить этот день позади, но я всё стоял и смотрел наверх, на бескрайние просторы Вселенной. Как же хорошо и красиво за городом! Там, где свежий воздух, леса, поля, озёра, речушки; где, совершенно не напрягаясь, можно увидеть на небосводе мириады звёзд; где всё ощущается по-особенному!

Где природа по минимуму тронута человеком или не тронута вовсе.

Невольно я поймал себя на мысли, что Армагедец случился неспроста. Просто природе надоели её непослушные дети, и она решила от них избавиться. Конечно, избавиться не полностью. Ведь остались же в живых я, Генка, Максимка и ещё по меньшей мере несколько сотен, может тысяч человек по всему миру. Она дала нам второй шанс, нужно только воспользоваться им. Оправдать её доверие.

Выходит, что мы избранные? Наверное, да. По крайней мере, приятнее считать себя избранным, нежели результатом досадного просчёта, если предположить, что в живых природа не собиралась оставить никого из людей.

Погрузившись в размышления, я не сразу заметил слева от себя какое-то движение. Резко обернулся и увидел, как на соседнем участке промелькнула тень и скрылась за дровницей. Да твою ж мать, сколько можно-то, а?! Сначала горшок, теперь это! Опять показалось? Нет, мне определенно пора на боковую, налицо явное переутомление. Да и как бы не простудиться, сопли и кашель мне вот совсем ни к чему. Ещё Максимку заражу ненароком…

Хотя чего я распереживался? Это ведь мог быть всего-навсего зверь – лиса, например, или собака. В любом случае, нужно вернуться в дом.

Стоило только мне занести ногу, чтобы переступить порог крыльца, как со стороны соседского участка раздался звонкий детский смех. Увидеть себя в зеркале возможности не представлялось, но я был на сто процентов уверен, что стал белее мела. Кровь заледенела в жилах и уже отнюдь не от холода.

Только-только пошедшая на убыль луна как раз снова показалась из-за облаков и сейчас прекрасно освещала всю деревню. Я медленно повернул голову на звук и… не заметил ничего необычного. Дома (виден был даже дом на другом конце деревни), злосчастная дровница, за которой, как мне показалось, кто-то скрылся, шоссе – это всё понятно. Но, чёрт возьми, детский смех? Животные же не могут имитировать такие звуки! Или могут?

Я долго всматривался в дровницу, старался даже не моргать, чтобы ничего не упустить и с каждой секундой всё больше чувствовал себя дураком. Ну дровница и дровница, самая обычная постройка два на два метра, в котором люди хранили заготовленную для растопки печи древесину. Ничего в ней такого. И за ней никого нет.

«Ты переутомился, Сань, от недосыпа, от усталости тебе просто что-то почудилось, вот и всё. Иди уже спать!».

«А если сходить проверить?».

«На кой ляд?».

«Чтобы на душе было спокойно. Чтоб уж точно знать, что почудилось. И тогда без промедления лягу».

«Не боишься?».

«Страхово, конечно… С другой стороны, чего бояться? Вряд ли там затаился тигр или медведь…».

«Как будто только их стоит бояться…».

Этот внутренний монолог мог продолжаться ещё долго. В конце концов, я решил всё-таки сходить на разведку. Чисто для личного успокоения, чтобы уже раз и навсегда рассеять все сомнения. Согласен, в фильмах ужасов такое поведение героя – довольно распространенное и донельзя глупое клише, так ведь я и не в кино снимаюсь.

На крыльце в углу стояла швабра. Я открутил от неё щётку и вооружился черенком, чтобы не идти навстречу неизвестности с голыми руками. Безопасность превыше всего. Если там всё же окажется дикое животное, не хватало ещё, чтобы оно меня укусило. Прививку от столбняка мне здесь никто не сделает.

«В таком случае может и не стоит туда ходить, а?»

Нет уж, решил значит решил.

Я медленно, не сводя взгляда с дровницы, пошёл вперёд. Обеими руками крепко сжимал палку от швабры. Как ни странно, это придавало мне сил. Страх практически улетучился. Я был почти на сто процентов уверен, что ничего там не найду, но нужно убедиться.

Вот я уже у забора, если можно так назвать низенький частокол из полусгнивших, кое-как сколоченных досок. Такое впечатление, что сделали его чисто для видимости границы двух участков. Даже я со своим ростом метр семьдесят мог без особых усилий просто перешагнуть его, что, собственно, и сделал.

Меня и дровницу разделяло каких-то десять метров. Уже совсем скоро я окажусь в постели и наконец-то засну, осталось только их пройти и вернуться обратно.

Шаг, ещё шаг и ещё.

Вдруг из-за угла дровницы выглянула голова девочки. На вид ребёнку было лет восемь, не больше. Белокурые волосы красными бантиками собраны в два хвостика. С виду обычная вроде девочка, но мне показалось странным её лицо. Оно выглядело каким-то неживым, словно маска.

Ребёнок, не моргая и не двигаясь, смотрел как бы сквозь меня. Мало того, что зрелище само по себе жуткое, так ещё и не давал покоя вопрос: что она здесь делает и почему так странно себя ведёт?

Я уже открыл рот, чтобы заговорить с ней, но девочка меня опередила:

– Ку-ку! – произнесло дитя низким голосом, совершенно непохожим на тот смех, что она (а она ли?) издавала ранее. Уголки её рта резко взмыли вверх, растянувшись в ужасном оскале.

Сперва я даже не обратил внимания, но когда заметил, что вместо обычных зубов у неё длинные острые клыки, меня парализовал страх. Мне хотелось броситься наутёк, но банально не мог пошевелить даже пальцем ноги. Ещё и, как назло, боль в голове стала стремительно нарастать.

Словно этого и ждала, девочка вышла из своего укрытия. Её розовое платье с блёстками, сверкающими в свете луны, и голубые туфельки создавали невыразимое впечатление абсурдности происходящего. Она не спеша шла ко мне, ухмылялась и мерзко хихикала. Из её пасти (иначе теперь и не скажешь) по подбородку тонкими струйками стекала слюна.

Голова просто адски раскалывалась. Честно, мне уже было плевать на всё и вся – на девочку и на то, что она со мной сделает, на Максима, на брата – лишь бы только страдания прекратились. Глаза постепенно начало заволакивать белым туманом и, к своему облегчению, я почувствовал, что теряю сознание…

Очнувшись, я резко вскочил и кубарем полетел с кровати. Приземление на дощатый пол привело к ушибу локтя и мягких тканей, но такая боль оказалась мне по душе. Главное, что жив, и голова в порядке.

За окном уже вовсю светило солнце. Взгляд упал на наручные часы. 11:10. Долго же я спал…

Так, стоп! А как я вообще оказался в кровати? Совершенно не помню, чтобы, очухавшись, заходил в дом. Выходит, единственное разумное объяснение происходившему ночью – мне всё это приснилось. Ну да, а как ещё-то? Девочка-монстр? Стучащий горшок? Ну бред же!

Поднявшись с пола, я вышел из комнаты. В коридоре висело зеркало. Проходя мимо, увидел своё отражение и не поверил своим глазам. Оттуда на меня глядел какой-то помятый, с глазами-щёлочками и огромными кругами под ними, небритый мужик. Сейчас я больше походил на какого-то забулдыгу, нежели на менеджера страховой компании, коим являлся в прежней жизни.

Еще и… вот те нате! Это что, седой волос? И ещё один? И вот тут ещё! Ну что ж, с почином меня. В тридцать лет обзавестись таким «украшением»… Не то, чтобы я как-то запаривался насчёт внешности, просто сам факт. Ночные кошмары не проходят бесследно. Немного подумав, вырвал их к чертовой матери, чтобы не смущали.

Мальчик ещё спал. Ладно, пускай, пока приведу себя в порядок.

На участке я видел колодец. Самый обыкновенный, коих в деревнях навалом – в виде небольшого домика, с воротом, к которому на веревке или цепи привязано ведро. Хотелось верить, что вода в нем есть и хотя бы мало-мальски свежая.

Первая странность, которая бросилась в глаза, когда вышел на крыльцо – дверь оказалась не закрыта на щеколду. Точно помню, что запирал перед тем, как лечь спать.

А затем увидел щётку от швабры. Она валялась точно на том же месте, куда я её закинул во сне. Или это все-таки был не сон?

Что за хрень происходит? Глюки у меня начались, что ли? Может в воздухе содержится какое-то психотропное вещество и заставляет видеть то, чего нет? От него болит голова? Поскорее бы дойти уже до Генки…

А сейчас… Сейчас надо умыться.

Я обошёл дом, не без опасения покосившись на злосчастную дровницу. Боялся ли увидеть там зубастую девочку в розовом платье? Очень! Но какая-то неведомая сила все равно заставила меня туда посмотреть. Конечно же, там никого не было, да и быть не могло. Не бывает такого в реальности! Равно как и чёрного человека.

Что ж, девочки ни перед, ни за дровницей нет, но вот палка от всё той же швабры лежала на траве соседнего участка. Да как же так? Я еле сдержался, чтобы не заорать вовсю глотку. Мозг плавился в тщетных попытках понять, что реальность, а что нет.

Я бросился к колодцу. Воды полно, и это не могло не радовать. Спешно набрал целое ведро, и едва подавил в себе желание вылить его на себя целиком. Кое-какая запасная одежда у меня с собой имелась, но такой ледяной душ для неподготовленного человека мог обернуться весьма неприятными последствиями.

Опустив ведро на землю, я набрал в ладони воды и плеснул на лицо. Ух, бодрит, что надо! Голова сразу прояснилась, остатки сна и страха как рукой сняло. События минувшей ночи казались уже какими-то несущественными, совершенно не заслуживающими того, чтобы тратить на них свои нервы.

Я снял футболку и, довольно покрякивая, обмыл руки и торс. Вернувшись в дом, обтёрся, переоделся и стал будить Максимку. Некоторое время мальчик никак не желал вставать, но, когда я в шутку пригрозил, что уйду без него, всё-таки разлепил глаза. Чтобы он окончательно проснулся, ему тоже пришлось пройти через водные процедуры. Потом мы быстренько позавтракали и двинули в путь.

До Новгорода оставалось пройти ещё пять населённых пунктов. По моим прикидкам, на это у нас уйдёт три-четыре часа и ещё примерно столько же останется, чтобы посмотреть город. Если Максимке здесь понравится, можно будет остаться ещё на день и посмотреть город более досконально.

Ещё перед тем, как покинуть Мясной Бор, я хотел позвонить брату, узнать как он, всё ли у него нормально, но вспомнил, что разбил телефон. Зря я, конечно, поддался гневному порыву, без мобильника ведь теперь и в интернет не выйти. Да только не обыскивать же трупы в поисках незапароленного смартфона. Ничего, как-нибудь уж проживу пару дней без техники, ничего со мной не станется.

С другой стороны, ощущалось эдакое приятное чувство свободы. Генка не будет названивать и торопить, и я не смогу проболтаться ненароком, что иду не один. Главное, чтобы брат не накрутил себя и не подумал, что со мной что-то стряслось.

Мы шли (правильнее было бы сказать, я шёл, а Максимку нёс на закорках, но я даже в мыслях не хотел допускать, что мальчик – инвалид, поэтому он тоже шёл наравне со мной) и любовались окружающими нас видами. Леса, поля, всё красивое, зелёное, цветущее. Идиллию портили разве что изредка встречающиеся покорёженные машины, лежащие в кюветах, и трупы, но такая картина за время путешествия стала для нас, можно сказать, обыденностью.

Один раз дорогу нам перебежало семейство ёжиков – очевидно, мама, папа и три детёныша. Максимка обрадовался и завороженно смотрел на их передвижение. Как оказалось, он впервые в жизни видит этих зверей. Я, конечно, очень удивился, но ничего не сказал. Всё когда-то бывает в первый раз.

В деревне Тютицы мы обнаружили немало интересных домов, выкрашенных, наверное, во все цвета радуги и не только. Очевидно, жившие здесь люди презирали серость и однообразие, каждый пытался сделать свои хоромы особенными и выделяющимися среди остальных. Что ж, лично я считаю такой подход правильным, тем более что здесь прекрасно выдержан баланс – если рассматривать все здания в целом, то выглядит не аляповато, не скучно и приятно радует глаз.

Ни в Тютицах, ни в следующем за ними Подберезье живых людей мы тоже не встретили. Начинало казаться, что так продолжится до самого Шимска.

Только сейчас ко мне пришло осознание, что я уже больше недели не видел живого человека, если не считать Максима. Только трупы, трупы, трупы. Многие бы на моём месте, наверное, тронулись рассудком, благо психика у меня крепкая. Хотя, похоже, и она дала слабину, если уж стал видеть всякое…

На скамейке автобусной остановки я заметил безжизненное тело женщины лет пятидесяти. Голова запрокинута, рот и глаза приоткрыты. Если не знать, что перед тобой мертвец, можно подумать, что она просто заснула. Рядом стояла розовая коляска-люлька. Бабушка вышла с внуком или внучкой на прогулку. На их последнюю прогулку. Заглядывать в коляску желания не было никакого – все и так понятно. Даже если младенец выжил тогда, в тот роковой день, сегодня он уже точно мёртв. Если не голод его сгубил, так переохлаждение. Варианты более мучительной смерти я допускал, но старался о них не думать.

Мы быстро, лишь с небольшой остановкой, чтобы перевести дух, миновали Чечулино и Витку. Оставалось пройти только Трубичино и здравствуй, Великий Новгород.

Неподалёку, в одном из дворов, послышалось злобное рычание и жалобное повизгивание. Собаки грызутся из-за добычи, подумал я. Вполне вероятно, что оголодавшие животные уже включили в свой рацион умерших жителей посёлка. Попадаться им на глаза в мои планы не входило, но видимо сегодня удача решила на время повернуться к нам пятой точкой.

Очевидно, почуяв свежее мясо, псины с возбуждённым лаем бросились к нам. Они ещё не успели показаться в зоне видимости, а я уже понял, что дело запахло керосином. Все, что мне оставалось делать, это со всех ног бежать к ближайшему дому и молиться, чтобы входная дверь оказалась не заперта.

– Собачки плохие, да? – подал голос Максимка.

– Очень, – это всё, на что меня хватило. Боялся сбить дыхалку, да сейчас и не до разговоров совсем.

Лай становился все громче и ближе. Блин, ну почему я не догадался прихватить с собой оружие? Не думал, что может возникнуть подобная ситуация? Да, не думал. Решил, что не встречу никого, кому нужно будет дать отпор? Получается, что так. Дурак? Дурак! Но чего уж, теперь поздно об этом думать, самобичеванием потом займусь, быть бы живу.

Повезло, дом хозяева не закрыли. Я молнией влетел внутрь, едва не запнувшись о порог. Дверь захлопнул прямо перед носом у двух разъярённых овчарок и одного питбуля. Псины оглушительно гавкали, скребли когтями, но мы уже были вне зоны досягаемости.

Сердце стучало как бешеное. Адреналина я хапнул, конечно, с избытком. Зато Максим был на удивление спокоен. Видимо, не осознал всей серьезности ситуации, ну и хорошо.

Нам ничего не оставалось кроме как остаться здесь и ждать, когда собаки уйдут. Правда, особой надежды на то, что они уйдут настолько далеко, чтобы мы могли спокойно покинуть Трубичино, не было. «Пропитания» им в посёлке хватило бы на несколько недель, а торчать здесь так долго в мои планы не входило.

Псин следовало перебить. Перочинный нож – единственное оружие, которое я носил с собой, – для этой цели явно не подходил. Найти в доме какую-нибудь палку, ту же шварбу или лопату? Можно, конечно, но смогу ли я вступить в схватку сразу с тремя собаками, не понеся урона? Очень сомневаюсь. Из меня в принципе боец никудышный. В жизни никогда ни с кем ни дрался, оружие в руках держал только однажды, и то в детстве в тире.

Ничего, что-нибудь придумаем. Я посадил Максима на диван в прихожей, а сам отправился на разведку. Первым делом заглянул на кухню. Ножи различной длины и степени заточки, молоток для отбивания мяса, набор шампуров, чугунная сковородка – все эти предметы могли бы пойти в ход при бытовой ссоре, но в моем случае были практически бесполезны.

Следом я отправился в первую из двух комнат. Там не нашлось ничего интересного за исключением компьютера. Сперва даже обрадовался, думал, сейчас посмотрю, так сказать, что в мире творится. Выяснилось, что он не подключен к интернету. Не судьба...

Зато в следующей комнате я увидел занятную картину. На кровати, раздвинув ноги и являя мне все свое женское естество и округлые прелести, лежала голая девушка. Глядя на нее, я почувствовал шевеление ниже пояса и тут же мысленно обругал себя. Совершенно ненормально, когда у тебя встаёт на труп, пусть даже и такой аппетитной мадам. Рядом, но уже на полу, развалился такой же голый и такой же мёртвый парень. Армагедец застал эту парочку за соитием. Славная смерть, что и говорить. Хотел бы и я закончить жизнь так же.

Долгое время не в силах оторвать взгляд от тела девушки, я, разумеется, не сразу заметил висящее на стене двуствольное ружьё. А если есть ружьё, значит должны быть и патроны к нему. Если оно, конечно, не игрушечное…

Я подошёл к комоду и порылся в его ящиках. В самом нижнем я нашел то, что искал – целую, нераспечатанную коробку патронов. Вот оно, моё спасение!

Я несказанно воодушевился. Дело за малым. Сначала сделаю предупредительный выстрел. Если жизнь дорога, псины убегут. Правда далеко ли, да и где гарантии, что они не вернутся в самый неподходящий момент? Собаки, конечно, не виноваты, что голодные, но и на мне вины нет, нам с Максимом всего лишь нужно дойти до Новгорода. Если предупредительный выстрел не поможет, придётся положить их всех. Что поделаешь, я бы и рад решить вопрос мирным путём, дипломатически, да только разговариваем мы на разных языках, поэтому договориться явно не получится.

Я забрал ружьё и патроны и бросил последний взгляд на девушку. Ну до чего же хороша! Не медля больше ни секунды я выбежал из комнаты и направился в туалет, благо он находился внутри дома, а не снаружи, как это часто бывает. Следовало как можно скорее снять напряжение и положить конец крамольным мыслям. Нет уж, опускаться до некрофилии я не стану ни при каких обстоятельствах!

Покончив с одной проблемой, незамедлительно перешёл к решению следующей.

Я выглянул в окно. Собаки уже перестали атаковать дверь, правда и уходить не собирались. Легли в нескольких метрах перед домом и не спускали с него глаз. Решили взять измором? Ну я вам сейчас покажу!

– Максим?

– Да?

– Сейчас я немного постреляю, ты не бойся только.

– Будешь стрелять в собачек?

Сердце сжалось, но врать не имело смысла.

– Так надо, – сказал я, будто пытаясь оправдаться.

– Ты же сказал, что они очень плохие. Что они желают нам зла, да?

– Да.

– Надо значит надо. Давай сделаем это.

Я слегка улыбнулся и кивнул. Смышлёный парнишка. Если у меня когда-нибудь будет сын, я хотел бы, чтобы он был похож на Максимку. Хотя… Я ведь могу усыновить его! Как же я раньше до этого не додумался? Так, Александр, соберись, сейчас не время думать об этом, сначала надо разобраться с собаками, всё остальное обсудим позже.

Несмотря на то, что ружьё я держал в руках впервые, разобраться в его устройстве не составило большого труда. Спусковых крючков здесь было два. Логика подсказывала мне, что каждый отвечает за свой ствол, но так ли это на самом деле предстояло выяснить на практике, благо боезапаса пока что хватало. Предохранитель похоже автоматический. Главное в нужный момент не забыть, что он ставится после каждого выстрела.

Я распечатал коробку с патронами, надломил ружьё и снарядил оба ствола. В этот момент, держа в руках заряженное оружие, почему-то почувствовал себя героем какой-нибудь компьютерной стрелялки.

Подмигнув Максимке, я открыл окно. Собаки заметили меня, вскочили и с лаем бросились ко мне. Как и задумывал, сделал предупредительный выстрел в воздух. Животные, пронзительно взвизгнув, отбежали на почтительное расстояние, но тут же, хоть и с опаской, поковыляли обратно. Что ж, глупцы, вы не оставили мне выбора, пеняйте на себя!

Я подпустил собак поближе, прицелился в одну из них и выстрелил. Псина замертво рухнула на траву с развороченной дробью головой. Оставшиеся в живых снова бросились врассыпную, однако через мгновение вернулись. Армагедец на них так подействовал или они с рождения с дефективным инстинктом самосохранения? Да какая разница, эти животные угрожают мне и Максиму, а потому я снова зарядил ружьё и один за другим выжал оба спусковых крючка.

Да я, блин, снайпер! Вторую собаку постигла участь первой, а третьей, успевшей развернуться, чтобы драпануть, выстрелом перебило обе задние лапы. Жалобно скуля, она поползла прочь от дома. На минуту мне её стало даже жалко, но потом подумал, что меня бы она жалеть не стала.

– Дядь Саш, избавь её, пожалуйста, от страданий. Мне больно слышать, как она плачет.

– Конечно.

Тратить на неё патрон не хотелось. Я взял с кухни большой нож и вышел на улицу. Всё закончилось быстро, собака даже не сопротивлялась. Затем перетащил все три туши на задний двор, чтобы Максим не видел этого малоприятного зрелища.

Часы показывали 15:37. Экскурсию по Новгороду придётся отложить до завтра, хотя может оно и к лучшему. Сегодня ляжем пораньше, а завтра будем целый день гулять по городу. Да, так и сделаем.

Нож, ружьё и патроны к нему забрал с собой – пригодится. И в магазин теперь заходить необязательно. Надел рюкзак, повесил на плечо ружьё, взял Максимку на закорки – и снова в путь. Уходя из дома, мысленно поблагодарил хозяев дома за то, что те, несмотря на пикантное занятие, не заперли дом и спасли тем самым двух человек.

Дорога на двоих. Часть 3

Конечно же, на водительском кресле сидел человек. Немного запрокинув голову назад, он прислонился к стеклу двери. Глаза открыты. Создавалось впечатление, что он смотрит на меня с укоризной и задает немой вопрос: «Чего уставился? Иди куда шёл, приятель!». Сперва могло показаться, что он живой, но я уже научился отличать живых от мёртвых и водитель «Волги» совершенно точно покинул этот мир.

От этого взгляда мне стало не по себе. Хорошо хоть Максим не видит, зрелище совсем не для детей.

Я подошел к багажнику машины, аккуратно посадил мальчика на землю и прислонил его к заднему бамперу. Убедившись, что он не упадет, сказал:

– Скоро буду.

Но скоро не получилось. Сначала я долго возился с заклинившим замком ремня безопасности, которым был пристёгнут водитель «Волги», потом еле-еле выволок его из машины. Весил он явно за сотню кило, хотя на первый взгляд не казался таким грузным. Сбросив тело в кювет, я вернулся за Максимом и разместил его на заднем сидении.

– Большая машина, просторная! – с восхищением заметил мальчик.

– Ага, солидная, – согласился я. – Не то, что современные тесные легковушки.

Убедившись, что вокруг все спокойно, и Чёрного человека не видно поблизости, я сел рядом с ним. Порывшись в рюкзаке, достал оттуда пачку печенья.

– Будешь?

– Спасибо, я не голоден.

– Но ты уже очень давно не ел. Съешь хотя бы одну.

– Не хочется...

– Это из-за… родителей, да?

Мальчик легонько покачал головой.

– Но тебе нужно есть, иначе…

– Умру? Знаю, но я правда не хочу. Возможно позже…

Я вздохнул. Ну не буду же я насильно запихивать ему в рот печенье. Понятное дело, что он бы никак не смог этому воспрепятствовать, только я ведь не деспот какой-нибудь и отношений с ним портить не хотел. Но поесть ему надо, возможно к вечеру проголодается. Очень на это надеюсь.

А вот мой желудок своим урчанием дал ясно понять, что ему требуется топливо, поэтому все десять печений, что лежали в пачке, я решил съесть сам. Решил пока что не экономить – еды у нас еще много, да и с её пополнением в ближайшее время проблем никаких не предвиделось, а силы мне ещё понадобятся. Не сказал бы, что печенье какое-то суперпитательное, но, по крайней мере, на время голод удастся унять.

Я мысленно вернулся в тот день, когда все началось. Вернее сказать, началось для меня.

Это случилось девятого июля, ровно неделю назад. Я проснулся с жуткой головной болью и спустя некоторое время обнаружил, что проспал трое суток – все электронные часы в моей квартире показывали двенадцатое июля. Можно было бы подумать, что меня кто-то таким образом разыгрывает, но позже стало понятно, что никакой это не розыгрыш.

Почти все люди на планете умерли в одночасье. Лишь малой горстке повезло (повезло ли?) выжить. От чего, почему, как? Никто не знал. Что интересно, тела даже спустя несколько дней не подвергались процессу разложения, словно были забальзамированы. В интернете, который продолжал работать, одни говорили, что всему виной инопланетяне, другие – что природа разгневалась на человечество, третьи – что одна из стран применила какое-то новое биологическое оружие. Однако суть всех версий сводилась к одному – кто-то (или что-то) распылил по всей Земле невидимый и неосязаемый газ, который унес жизни миллиардов людей. Верилось с трудом, и вместе с тем каждая из них казалась логичной.

Почти все, кого я знал, погибли. Только мой брат Гена, живший в Шимске, пережил Армагедец (так я это назвал). По крайней мере, лишь он ответил на мой звонок.

Недолго думая, я решил, что отправлюсь в Шимск и буду жить вместе с братом. Генка совсем не возражал. Вместе-то веселее, тем более в сложившихся обстоятельствах. Я бы ему и по хозяйству помогал, и, возможно, помог бы пережить горечь утраты – незадолго до моего звонка он похоронил жену и дочь, которых тоже забрал Армагедец.

Сборы не заняли слишком много времени. По моим прикидкам пешком из Петербурга до Шимска я бы добрался примерно за неделю. Других вариантов не рассматривал. Садиться за руль машины я зарекся после ужасной аварии, случившейся по моей вине, едва не стоившей мне жизни (благо никто тогда больше не пострадал). К тому же дороги, по крайней мере, в больших населенных пунктах и на выездах из них, были забиты автомобилями с мертвыми водителями и пассажирами внутри. Велосипед и мотоцикл – тоже не вариант для меня. К своему стыду двухколесный транспорт к своим тридцати я освоить так и не сумел. Оставалось идти на своих двоих, что, впрочем, меня ни капли не смущало. Я любил пешие прогулки.

Питер я покинул, так никого из выживших не встретив. Разумеется, они были, не могло же из всего пятимиллионного города повезти только мне одному.

Конечно, Северная столица, заваленная трупами, представляла собой удручающее зрелище, прекрасное в своей кошмарности, если можно так выразиться. Подобное вообразить даже в кошмарном сне трудно, и тем не менее, это происходило наяву. Признаться, порой у меня иногда пробегали мысли – что, если все-таки я сплю? Но нет, реальность оказалась даже страшнее.

И ладно бы трупы; мертвые тела, пусть даже и в таком количестве, смутить меня не могли – в свое время в морге я на них насмотрелся вдоволь – словно этого было мало, за мной по пятам увязался Чёрный человек. Опять же, это я его так назвал. Кто он, да и человек ли это, мне неизвестно. Он никогда не подходил настолько близко, чтобы я смог его как следует разглядеть. Всегда держался на почтительном расстоянии, являя мне лишь свой полностью чёрный сутулый силуэт.

Чёрный человек преследовал меня до сих пор, и даже сейчас, в эту минуту, я хоть и не видел его, явственно ощущал его присутствие. Это чувство трудно объяснить. Он будто сверлил мне затылок своим взглядом. Становилось очень неуютно, неконтролируемая дрожь пробирала от макушки до пяток и, казалось, от этого взгляда нет спасения.

Хорошо, что со мной рядом был Максимка. Парализованный ниже шеи мальчик, подобранный мной в деревне Любань, быстро стал мне другом, напарником и братом по несчастью. Его родителей, дедушку и бабушку, равно как и всех односельчан, Армагедец не пощадил. Однако едва ли Максимке повезло больше, ведь до всего этого он был абсолютно здоровым ребенком. Для многих, если не для всех, Армагедец не прошел бесследно. На меня периодически накатывают сильные головные боли, Максим стал паралитиком, а у Генки перестал видеть один глаз. В интернете также многие жаловались на проблемы: у одного зубы выпали, у другого начался тремор рук, третий лишился слуха.

Максимку я не мог не забрать. Когда проходил мимо Любани по шоссе, он, видимо, услышал меня и что было мочи закричал, зовя на помощь. Бросить парнишку в таком состоянии мне бы не позволила совесть, поэтому я принял решение взять его с собой. Он совсем не возражал и даже обрадовался этому.

Для того, кто несколько дней не ел и не пил, пролежал в одном доме с мёртвыми родителями и мог двигать только головой, у Максимки было потрясающее самообладание. Он не плакал, не жаловался и стойко переносил все тяготы и лишения, неоднократно вознося хвалу высшим силам за то, что те послали ему меня. Спрашивать его, за что же высшие силы послали человечеству такое испытание, я, разумеется, не стал, хотя с удовольствием бы послушал ответ.

Чёрного человека Максимка тоже видел, и когда он мне сказал про это, у меня как будто камень с души свалился. Я-то думал, что возможно у меня повредился рассудок и начались галлюцинации, но ведь галлюцинации не бывают массовыми. На удивление Чёрный человек Максимку совсем не пугал. Мальчик даже выдвинул предположение, что он – добрый дух, который оберегает нас в пути. Но разве доброе существо будет выглядеть так?

– Дядь Саш, можно попить?

– Конечно.

Ну, хотя бы пить хочет, и то хорошо. Я открыл бутылку и поднёс горлышко к губам мальчика. Он сделал несколько маленьких глотков и благодарно кивнул.

– Ну что, посидим ещё немного и пойдём дальше?

– Да.

– Есть точно не хочешь?

– Точно, дядь Саш.

– Ну ладно, смотри, как только захочешь, не тяни – сразу говори.

Максим снова кивнул и легонько улыбнулся.

Я хотел улыбнуться в ответ, но вместо этого скривился и стиснул зубы, чтобы не закричать. Голову словно сдавило тисками, чудовищная боль иглами пронзила мой мозг. Раньше она нарастала постепенно. Всё начиналось с гула в ушах – предвестника надвигающейся «бури» – и у меня ещё оставалось несколько минут, чтобы принять анальгетики. Сейчас же всё, что я мог, это закрыть глаза, держаться руками за голову (ах, если бы это хоть как-то могло облегчить мои страдания) и надеяться, что боль скоро пройдет сама собой. К сожалению, Максим даже при всём желании никак не мог бы мне помочь. Он что-то говорил мне, наверное, пытался успокоить, но его голос долетал до моего сознания будто откуда-то издалека.

Боль отступила так же мгновенно, как и пришла. Не знаю, сколько продлились мои мучения – одну минуту, две, десять, полчаса – в любом случае мне это время показалось вечностью.

Выдавив из себя полный облегчения вздох, откинулся на сидение. Глаза застилали слёзы, выступившие сами собой от причиняемых мне страданий, и я поспешил вытереть их рукавом куртки.

Когда зрение вернулось ко мне в полной мере, я увидел снаружи Чёрного человека. Он стоял, согнувшись, и практически касался лицом (хотя можно ли назвать это лицом – ни глаз, ни носа, ни рта у него не было) стекла задней двери. От неожиданности я отпрянул от двери, едва не придавив собой Максима.

Чёрный человек вдруг резко выпрямился и на своих длинных тонких ногах в несколько прыжков скрылся в гуще деревьев, стоявших по краям от шоссе.

Сердце колотилось как бешеное. Еще ни разу за те несколько дней, что я в пути, Чёрный человек не подходил так близко. Чего он хотел? Посмотреть, находимся ли мы все ещё в машине? Или убить? Но тогда почему убежал? Да и вообще кто он такой, в конце концов? Одни вопросы и ни одного ответа…

– Дядь Саш, он, кажется, ушёл… – робко произнёс Максим.

– Да, вроде ушёл…

– Как думаешь, он ещё вернётся? Мне кажется, вернётся.

– Вот и я так думаю.

В кармане неожиданно запиликал мобильник. На дисплее высветилось имя и фотография брата.

– Посиди здесь, я скоро вернусь, – сказал я Максиму. Чуть было не добавил «никуда не уходи», но вовремя сообразил, как бы комично и глупо это звучало.

Я не хотел говорить при мальчике по одной простой причине – я до сих пор не рассказал о нём Генке. Знаю, что скорее всего, поступаю нехорошо, но подсознательно я боялся, что брат потребует бросить Максима, или вовсе не пустит меня к себе. Меня не покидала надежда уже постфактум убедить Генку оставить мальчика жить с нами.

Отойдя от машины метров на пять, я ответил на звонок.

– Ну что, лягушка-путешественница, ты где сейчас? – голос брата звучал необычайно весело. Это уже настораживало. Уж не распечатал ли он свой мини-бар, который его жена опечатала при жизни?

– Недавно прош… – я чуть было не проговорился и сделал вид, что закашлялся. – Кхе, извини, мошка в рот залетела. Недавно прошёл Трегубово. На ночь думаю остановиться где-нибудь, не доходя до Новгорода. В общем, если всё будет хорошо, через два дня уже встретимся.

– Хорошо, а то одному мне здесь как-то скучно. Эка нас с тобой, Санёк, угораздило, да? Все кругом помёрли, а мы живы. Странно… Почему именно мы? Причем не просто какие-то рандомные люди, а из одной семьи, братья. Есть в этом что-то… как же это?.. библейское, что ли? Может, мы для чего-то были избраны, как считаешь? Какой-то высший разум убил почти всех, но нас оставил. Почему?

– Не знаю, Ген. И, возможно, никогда не узнаю. Признайся, ты выпил?

– Ну выпил, и что с того? Нельзя, что ли? У меня, вообще-то, если ты вдруг забыл, жена и дочь умерли! Твои невестка и племянница, Сань!

– Спокойно, я всего лишь спросил.

– Что спокойно? Признавайся, сам-то ты выпил за их упокой, а?

Диалог начал принимать неожиданный оборот, и мне это не нравилось.

– Ген, успокойся. Ты же знаешь, что я не пью. Вообще.

– Ага, то есть смерть моей семьи, да и твоей, если уж на то пошло, – недостаточная причина для того, чтобы сделать над собой малюсенькое усилие и выпить пятьдесят грамм? А?

– Давай мы с тобой поговорим, когда ты протрезвеешь? У меня нет ни малейшего желания вести беседу, когда ты в таком состоя…

– Да пошёл ты на хер! И ко мне чтобы не смел приходить, понял! Можешь прямо сейчас разворачиваться и топать обратно в ритме вальса! Ещё брат называется…

Генка отключился.

Я ещё несколько секунд стоял с мобильником у уха и не мог поверить услышанному. Да, иногда брат бывал вспыльчивым, тем более, когда выпьет, но говорить такие вещи… На него это было совсем не похоже. Всё-таки алкоголь – это зло! Поэтому я уже давно и не притрагиваюсь к нему. Видел, что он может творить с хорошими людьми и в каких мерзких тварей превращает людей нехороших. Да и сам чуть не попал в переплёт, когда переборщил с горячительными напитками по малолетству…

Мне оставалось надеяться, что, когда Генка протрезвеет, этот эпизод благополучно выветрится у него из головы. В конце концов, мы с ним всегда были не разлей вода, и все обиды между нами очень быстро забывались.

Мобильник в руке неожиданно завибрировал. Странно, отметил я про себя, но мелодия в этот раз не заиграла.

Снова звонил Генка. Наверное, хочет извиниться. Я улыбнулся и нажал на зелёную клавишу. Поначалу из динамика не доносилось ни звука, но потом среди нарастающего треска помех я различил слова:

– Саша… Саша… Помоги нам… Приди… Спаси нас!

Начиная с затылка заканчивая пятками по телу пробежал табун мурашек. Какого чёрта? Это что, розыгрыш такой?

Голос в трубке принадлежал Марине – жене Генки. Но ведь… ведь он сказал, что Марина и Алиса – их дочь – умерли. Или наврал? Что происходит вообще?

– Саша… – помехи становились все сильнее, заглушая собой голос невестки. – Ты меня слышишь, Саш? Господи, скажи что-нибудь!

– Марина?

– Да, да! Мало времени, Саш! Пожалуйста, спаси… нас… пож… ста… исапс сан, Шас… Еерокс…

– Марина, объясни же, в чём дело? Что-то со связью, ты пропадаешь…

– Дядя Саша, это Алиса! Маме плохо, очень плохо. Здесь холодно и темно… И очень страшно! Нам больше некому помочь… Пожалуйста, скорее, иначе мы…

В трубке послышались гудки и каждый становился громче предыдущего. Когда я почувствовал, что мои барабанные перепонки вот-вот лопнут, я, не контролируя себя, швырнул мобильник в сторону леса. Врезавшись в ствол сосны, аппарат с глухим треском разлетелся на десятки мелких кусочков.

Ноги вдруг подкосились, и я упал на колени. Снова чёртова голова. Лоб будто надувался изнутри, давление вызывало неприятную боль и мешало собраться с мыслями.

Марина, Алиса… Несмотря на то, что связь периодически пропадала, я чётко слышал, что голоса принадлежат им. Так они всё-таки живы?

В одном только я не сомневался – происходит какая-то чертовщина! Глобальное вымирание людей, Чёрный человек, странное поведение брата, теперь ещё и этот странный звонок. Номер, с которого он поступил, принадлежал Генке, я точно видел. Неужели они меня так разыгрывают? Тогда это совсем, совсем не смешно! Если вдруг окажется, что это розыгрыш, непременно выскажу всё, что о них думаю! Нельзя так поступать с людьми!

Головная боль немного отступила, стало значительно легче. Я попытался встать. Ноги слушались плохо, но я все-таки с горем пополам поднялся и смог дойти до машины. Со стороны, наверное, можно было подумать, что меня разбил церебральный паралич. Хорошо, что никто не видел, разве что Чёрный человек… Блин, на кой ляд вообще про него вспомнил? Опять это противное чувство, что за тобой наблюдают, опять мурашки отплясывают чечётку… Бррр…

Я огляделся по сторонам, но никого, если не считать ворону, с глухим карканьем вспорхнувшую с ветки и улетевшую на север, не заметил.

На душе немного отлегло. Сейчас посижу ещё немного в машине и отправимся в путь. Плану своему решил не изменять – до заката дойдем до какой-нибудь деревни, там переночуем, а завтра покажу Максимке Новгород. Он говорил, что никогда там не был, а тут такая возможность. Ходи, где хочешь и сколько хочешь, и всё бесплатно.

Спешить нам особо некуда. Если Генка нас ждёт, то он в любом случае будет нас ждать. Если прогонит, значит так тому и быть. Мы с мальчиком можем поселиться вдвоём где угодно, выбирай не хочу. Что же касается того недавнего эпизода с Мариной и Алисой, во мне всё сильнее крепла уверенность, что это не более, чем галлюцинации, вызванные стрессом от близкой встречи с Чёрной человеком. Он ещё никогда не подходил так близко. Интересно, что он хотел, каковы были его мотивы? Надо бы разжиться оружием, мало ли что. Странно, что раньше об этом не подумал. В Новгороде наверняка найдется какой-нибудь оружейный магазин. Вот там-то и подыщу что-нибудь.

Я плюхнулся на заднее сиденье. Протяжно выпустил воздух из легких и запустил ладони в уже изрядно отросшие волосы. Появилось жгучее желание закурить. Довольно странно, учитывая, что единственный раз, когда брал в рот сигарету, случился в девятом классе. Кашлял, наверное, минуты три и никак не мог остановиться. С тех пор зарекся курить, а тут на тебе, опять потянуло.

– Макс, я вернулся. Все в порядке? Макс?

Мальчик смотрел в окно и как будто не слышал меня. Я снова позвал его по имени. Тишина. Почувствовав неладное, я тронул его за плечо и легонечко тряхнул. Его голова медленно повернулась ко мне. Некоторое время Максимка не моргая глядел как бы сквозь меня, затем, вздрогнув, расплылся в улыбке.

– А, дядь Саш! А я задумался что-то…

– О чём?

– Не помню, о чём-то… Смотрел как белка по деревьям скачет и задумался. Ну, как дела у твоего брата?

– Хорошо, ждёт нас, – соврал я. Будет очень неловко, если всё-таки окажется, что Гена не будет нам рад, но мне верилось в лучший исход.

– Это здорово! Поскорее бы с ним познакомиться! Он наверняка такой же хороший, как и ты.

– Думаю, он тебе понравится.

Меня до сих пор поражали оптимизм и жизнелюбие мальчика. Уже не в первый раз ловлю себя на мысли: «а как бы я себя вёл, окажись в таком же положении, что и он?». Скорее всего предался бы унынию, возможно, плакал сутки напролёт, пока не пересохнут слёзные железы и, в конце концов, умер от голода, ведь даже наложить на себя руки не получилось бы. Что уж и говорить, лишиться даже хотя бы одного пальца – уже значительное неудобство, а уж лишиться всего тела – не знаю, что может быть хуже…

А вот Максимка не унывал. Не знаю, как у него это получается. Стоило бы у него поучиться.

Вскоре, когда силы ко мне полностью вернулись, мы покинули так любезно приютившую нас «Волгу» и направились дальше на юг. В пути, чтобы не заскучать, я рассказывал мальчику всё, что помнил из школьного курса по истории – про греков, римлян, египтян, Древнюю Русь. Время за разговором прошло незаметно, и вот мы уже стояли у указательного знака с надписью «Мясной Бор».

Я принял решение на ночь остановиться здесь. Максимка возражать естественно не стал. Ему в общем-то было всё равно где, лишь бы его не бросили, чего я делать само собой не собирался.

Мы облюбовали небольшой домик на окраине деревни, обитый жёлтым сайдингом. Хиленький забор, небольшой огородик. Было видно, что здесь не живут постоянно, а приезжают в лучшем случае на выходные. Дом, как я и думал, пустовал. Хозяева, если и выжили, явно остались в городе и сюда в ближайшее время вряд ли наведаются.

Взломать замок входной двери труда не составило. В свое время Генка, промышлявший по малолетству мелкими кражами, научил меня орудовать ножом и отмычкой. Кто бы мог подумать, что мне, человеку законопослушному, когда-нибудь пригодится это знание.

Несмотря на неказистый внешний вид, внутри дом оказался довольно просторным и уютным. Две смежные комнаты, в каждой из которых стояло по двуспальной кровати, веранда с раскладным диваном и крохотная кухонька. Имелся ещё чердак, но туда я подниматься не стал.

Перед тем, как отправиться ко сну, мы поужинали бутербродами. Максимка согласился съесть один, но жевал он нехотя, через силу. У меня сложилось впечатление, что он ест не столько из чувства голода, а чтобы порадовать меня. Крошки хлеба и куски колбасы то и дело вываливались у него изо рта. Я боялся, что его, не ровен час, стошнит, но, к счастью, обошлось.

После ужина положил Максимку на одну из кроватей, укутал его одеялом, а сам сел рядом на стул дожидаться, когда он уснёт.

– А сегодня ты расскажешь мне какую-нибудь историю? – спросил он, глядя на меня своими щенячьими глазами.

– Я же и так тебе сегодня много историй рассказал, – усмехнулся я.

– Так то тогда, а теперь историю на ночь.

– Вот же хитрец! – я действительно последние два дня рассказывал ему сказки на ночь. Не то, чтобы в этот раз мне хотелось увильнуть от этой своей, так сказать, обязанности, но всё же надеялся, что мальчик заснёт просто так. – Ну и какую же ты хочешь?

– Какую-нибудь страшную!

Страшную? Будто мало ужасов творится кругом… Лично меня один только факт того, что сейчас на планете из восьми миллиардов в живых осталась всего лишь жалкая горстка людей, повергает в ужас. А уж если сюда присовокупить события дня почти минувшего… А ещё я боялся, что если расскажу Максимке чересчур страшную историю, то он может не заснуть вовсе.

– Ну что ж, ты сам попросил. Знаешь, кто такой Фредди Крюгер?

– Не-а.

– Тогда слушай.

И я стал пересказывать по памяти сюжет «Кошмара на улице Вязов». Очень скоро я сообразил, что история про инфернального обезображенного маньяка, вооружённого перчаткой с лезвиями и убивающего своих жертв во сне – не самый лучший выбор для ребёнка, собирающегося спать. Впрочем, Максимка, похоже, ничуть не напугался, так как заснул ещё до того, как Фредди Крюгер расправился со своей третьей жертвой.

Вздохнув с облегчением, я отправился в соседнюю комнату, снял обувь, куртку и лёг на кровать. Какое же блаженство принять горизонтальное положение после утомительного (причём как в физическом, так и в моральном плане) дня.

За окном уже почти стемнело, стали видны звёзды, и луна то и дело выходила из-за бегущих по небу облаков. Я закрыл глаза и уже приготовился погрузиться в царство Морфея, как вдруг в дверь едва слышно постучали.

Показалось? В деревне ведь никого, кроме нас нет. Или все же есть?

Я лежал, боясь пошевелиться. Даже дыхание задержал, чтобы пружинный матрас подо мной ненароком не скрипнул. На какое-то время наступила тишина, даже кузнечики на улице перестали стрекотать.

А затем стук раздался снова, и на этот раз гораздо громче. Теперь уже точно стало ясно, что мне не показалось. Кто-то явно знал, что мы находимся здесь. Хорошо, что я предусмотрительно закрыл дверь на щеколду. Иллюзия безопасности, но так всё же намного спокойнее.

Вдруг в голову пришла мысль – а что, если незваные гости вооружены? У меня с собой ничего кроме перочинного ножика и нет. Если переживу эту ночь, точно в Новгороде совершу набег на оружейный магазин.

Очень медленно, стараясь не издать ни звука, я встал с кровати и на цыпочках подошёл к окну. Отодвинув занавеску, посмотрел в сторону крыльца. Никого не видно. Странно. Уже ушли? Или спрятались.

Ох, не нравится мне всё это! Хорошо, что Максимка спит. Ещё не хватало, чтобы он стал паниковать.

Что же делать? Открывать или не стоит? Несмотря на то, что у меня поджилки тряслись, я попытался рассуждать логически.

Кем бы ни были незваные гости, если захотят проникнуть в дом, они это сделают. Допустим, выломать дверь у них, может, и не получится, но есть же окна – обычные, не стеклопакет. Разбить и перелезть – раз плюнуть. Так что лучше не доводить до такого. К тому же страх страхом, но вместе с тем меня распирало любопытство. Возможно, там выживший и, как знать, возможно, он не настроен враждебно и ему нужна помощь. Но почему тогда не подаёт голоса? Не посмотрю – не узнаю.

Стук раздался снова. Что ж, выбора, похоже, не остаётся. Надо пойти и посмотреть, кто там такой настырный и чего хочет.

Собравшись с духом, я прошёл на крыльцо, щёлкнул выключателем, отодвинул щеколду и настежь распахнул дверь, совершенно не подумав о том, что мог зашибить того, кто там стоит.

Опасался я зря. На улице никого не оказалось.

Дорога на двоих. Часть 2

Дорога на двоих. Часть 3

Как вы можете видеть, midjourney не умеет в текст, ну да это не беда. Я обрезал изображение под формат обложки, убрал эту тарабарщину, добавил надпись "киоск историй" на сам киоск, "граффити" 371 на его боковину в качестве пасхалки/вотермарки, имя автора и название, а также маркировку 18+.

Ну а дальше я пошёл уже на сайт ЛитРес: Самиздат, зарегистрировался (это отдельный аккаунт, не тот, который на самом ЛитРес), нажал "Опубликовать книгу" и начал заполнение формы. Сначала "Данные о книге".

Всё вроде понятно из скриншота, но вот с файлом книги и аннотацией пришлось повозиться и несколько раз по этим пунктам меня модераторы отправляли на доработку. Собственно, по каждому пункту есть подробная инструкция. Я лишь скажу, что все мои красоты, которые я сделал в Ворде, им нафиг не сдались. Оглавление, обложка, колонтитулы, нумерация страниц? Выкинуть всё к такой-то матери! Только текст и название глав (в моем случае рассказов) должны быть выделены определенным стилем, чтобы система понимала подразделы. И всё! Ну а аннотация да, спасибо, что вернули на доработку, ибо первый ее вариант был тем ещё калом.

Можно было нанять и редактора, и корректора, и помощника, который бы всё объяснил на пальцах, но мы же не богатеи какие-то. Всё сами, всё сами.

Далее у нас шел раздел с обложкой:

Вроде несложно, правда мне пришлось внести коррективы в обложку и убрать шильдик 18+, так как они ставят свой. С источником изображения тоже пришлось пораскинуть мозгами. Вроде и не из интернета готовый вариант взял, и не купил на заказ. Так что я поставил, что сделал сам - в конце концов и запрос формировал я, и поправки в фотошопе делал я.

И, наконец, раздел роялти:

Вообще изначально я хотел поставить цену на книгу где-то рублей 30, чтобы уж каждый точно смог её купить (сейчас кофе в автомате и то дороже), но, как оказалось, минимальная цена - 49,90. А максимальная 990. Ну, как бы выбор очевиден - поставил 49,90. Соответственно с каждой покупки моей книги я имею 12,5 рублей. А чтобы сумма заработка увеличилась, надо выполнить три условия: книга должна быть более 300 000 знаков (чек), у тебя должно быть 200 подписчиков на литресе (пока у меня 12) и больше 200 покупок (пока 89) в течение трёх месяцев.

Ну а дальше отправляешь на модерацию и ждешь. Либо вернут на доработку с пометкой, что не так, либо опубликуют. Я ждал около двух недель в общей сложности, со всеми исправлениями.

Дальше можно продвигать, заказывать рекламу, но это, само собой, за деньги. Причём далеко не факт, что это даст ощутимый результат.

Но зато, как я выяснил чуть позже, моя книга (вернее её демоверсия) появилась на многих литературных сайтах, в том числе и на "google play книги". Если интересно, можете погуглить.

На данный момент статистика по заработку и скачиванию выглядит вот так:

Разумеется, самый пик продаж пришёлся на день, в который я опубликовал пост про то, что мой сборник появился на ЛитРес. Другие скачки приходились на мои рекламы в пабликах ВК. Вообще так себе из меня рекламщик, конечно...

Такие пироги, ребята и девчата! Будут вопросы - задавайте, отвечу. Если купите книгу, буду вам очень признателен, а если ещё и отзыв оставите - то вдвойне!

Всех обнимаю!